"Валентин Костылев. Питирим (Роман, Человек и боги - 1) [И]" - читать интересную книгу автора

подземелья, точно умер. Софрон, убедившись в том, что старец спит, достал
из-под соломы гвоздь, гнутый крючком, и приложил его к замку ножных
кандалов.
От шума цепей Александр проснулся.
Софрон схватил его за плечи, склонился к нему:
- Бежим, бежим!
Диакон с сердцем отстранил его рукой.
- Не тяготит меня сия нора. Несчастия бежать не рассудно, не хочу
обманом скинути железа. Одного в душе желаю, чтоб со Христом мне вечно
жить. Для него скорблю, страдаю, крест его хочу носить.
Софрон еще раз тряхнул его.
- Очнись, ужель тебе по душе каторжная подклеть? Владей умом и
волею... Бежим!
Александр снова оттолкнул его.
- Бежать - значит страх свой казать злочестивым, а я не страшусь ни
муки лютые, ни огня. Бегство не унизительнее ли страданий?.. Мысль моя не
убоится никакого испытания... Умру с ней, а не выдам ее... Об этом скажи
там, на Керженце... Властем же предержащим всяка душа да повинуется.
Александр смотрел в лицо Софрона немигающим, застывшим взглядом. Он
вытянулся, звеня цепями, и, словно во сне, ровным, похожим на бред,
голосом произнес:
- Познал тщету земных я благ. Блаженство тот наследует, кто духом
нищ, кто слезы проливает, правды алчет, правды жаждет, в кротости,
незлобивости, миролюбив и сердцем чист, кто страждет от людей невинно...
- Стой! - схватил его за руку Софрон, трясясь от негодования. Лицо
его покрылось красными пятнами. - Человеку гнусно быть голубем, не хочу я
в лапы попасть ни соколу и ни кречету, а тем более черну ворону. Богатый и
знатный - что медведь пресыщенный в берлоге. Похитили они у бедняков
единственную радость свободно любить, растить детей. В венце порфирном и
ризе висонной блаженствуют владыки мира сего на спинах рабов своих, а
добродетелью, как кнутом, подгоняют. Бог казнит нас бедами, а их ублажает
радостью и веселием.
Софрон с негодованием бросил цепь и гордо сказал:
- Уйду в горы, в леса, на Волгу расторгать сплетенные врагами сети.
Противны мне предводители благоумные и смиренные духом, - они заодно с
царями, боярами и князьями церкви, они предают нас, вводят в обман.
Прощай, пустопоп благочинный! Противно мне твое смирение!
Богатырскими руками он ухватился за железные прутья решетки. Они
погнулись.
- Помоги! - прошептал Софрон.
Александр попятился в ужасе в угол.
- Не хочешь! - засмеялся Софрон и со всей силой рванул решетку.
Посыпалась известка.
Александр перекрестился, попятился к стене и сказал вслед Софрону,
скрывшемуся в окне:
- Будь счастлив, юноша!
Слезы потекли по его щекам.


XVIII