"Валентин Костылев. Жрецы (Роман, Человек и боги - 2) [И]" - читать интересную книгу автора

Недалеко от Рыхловки находилось село Терюшево. Село большое, шумное,
слывшее "столицею" терюханской мордвы, расположенное на богатых землях
обширнейшей вотчины царевича Грузинского Бакара Вахтангеевича. Жители
Терюшева, осведомленные чувашами о разных "подвигах" Рыхловского на реке
Суре, встретили нового своего соседа не особенно приветливо. Не прошло и
полгода, как Филипп Павлович подал нижегородскому губернатору, князю
Друцкому, жалобу на "распущенность и озорство терюханской мордвы".
(Мордва, узнав об этом, послала Друцкому свою челобитную, обвиняя
Рыхловского в "каменносердечии".)
Первым виновником "распущенности" мордвы Рыхловский считал епископа
Иоанна, вторым - управляющего землями царевича Грузинского князя
Мельхиседека Баратаева.
"В оной вотчине, - писал Рыхловский губернатору, - господствует
великое попустительство. Нет никакого смотрения за крепостною мордвою, ибо
сам Бакар Вахтангеевич круглый год живет при дворе ее величества в
Санкт-Петербурге, а землею его управляет человек не русский, кавказец,
князь Баратаев. Будучи иноплеменником, склонен он не к русским людям, а к
иноплеменникам же..." (На это место своего письма Рыхловский особенно
настойчиво напирал, считая, что в дни наступившего гонения на немцев упрек
в иноплеменности может принести ему большую выгоду.) Филипп Павлович
доносил на "изрядную щедрость к крепостной мордве" князя Баратаева,
причиняющую убытки не только соседям-помещикам, но и самому владельцу
вотчины царевичу Бакару, которому Рыхловский также написал донос, думая,
что царевич рассердится на своего управляющего и прогонит его вон из
усадьбы. В письме к царевичу он обвинял князя Баратаева в непомерной
гордости, закончив письмо словами: "гордость человеческая бывает причиною
гибели других".
Вот почему в тот день, когда Рыхловский узнал о прибытии в Нижний
епископа Димитрия Сеченова, известного ему дотоле сурового гонителя
иноверцев, прославившегося по всей Волге своей новокрещенской конторой, -
он решил немедленно же ехать в Нижний повидаться с новым епископом и все
ему по душам рассказать, прося защиты и покровительства в борьбе с
терюханской мордвой.
Рыхловский убежден был, что сила на его стороне, ибо ему было хорошо
известно отношение царицы к крепостным крестьянам. В июле 1742 года, еще
только вступив на престол, новая царица уже взялась за крестьян, издав
указ о том, чтобы "крестьяне от помещиков своих не бегали и о записке в
военную службу не просили. Если же вздумают они уйти от помещиков, то
несут жестокое наказание: биты будут кнутом и сосланы будут в работы
вечно"... Выходило: насчет крепостных крестьян можно не беспокоиться. Дело
ясное, но ведь у многих вотчинников кое-что имеется и в городе. Царица
весьма поощряла предприимчивость помещиков.
Филипп Павлович и его соседи дворяне, как и другие российские
помещики, значительно расширили теперь свое полеводство, сбывая в Нижнем
хлеб и прочее зерно. Наибольшее место в полях они старались теперь уделить
льну и конопле, а на Суре усердно сводили леса, сбывая опять-таки все в
городе. Кое-кто даже открыл у себя полотняные, парусные, суконные и
стекольные заводы.
Филипп Павлович, разумеется, и тут пошел впереди всех. Чтобы далеко
не возить свой хлеб для продажи и не расходовать на это излишних денег, он