"Валентин Костылев. Жрецы (Роман, Человек и боги - 2) [И]" - читать интересную книгу автора

- Ну, тогда ладно... Пускай почивает... Зря ты его в дом не позвала.
Право, зря. Таких людей опасаться нечего... Кто он? Купец, что ли, какой?
А?
- Подрядчик с низов. Соль Строганову своими бурлаками привел...
- Соль?! Ах ты, милая моя тетушка!.. Ах ты, золото мое! К делу я,
стало быть, прибыл! К делу! - обрадованно потирал руки Филипп Павлович. -
Купить мне надо бы сольцы-то себе в лабаз... Знает ли еще кто о соли-то?
- Меховщик, дедушка... с Похвалы... уж приходил он сюда... да от
немца прибегал раза два приказчик... Народу тут всякого было... Все его
спрашивали!.. Истомились о соли-то...
- Да как же это ты допустила, чтобы в мой дом нехристи шлялись? А? Да
как же ты смела?
Старушка в слезы. Любопытство, однако, взяло верх над гневом.
- Да ладно! Не реви. А он что им говорил?! - смягчившись, дернул ее
за платок Рыхловский.
- Не мое дело, говорит... Толкуйте с самим, со Строгановым... Я,
говорит, человек наемный... бестоварный.
Филипп Павлович насупился.
- Разбуди сходи... Дай-ка я его с дороги-то угощу...
Старуха исчезла в сенях.
Рыхловский полез к себе в сундук и достал оттуда фарфоровый жбан с
вином. Засуетился, приготовляя на столе угощение.
Вернулась тетка Марья, а за ней следом вошел и ночной гость,
широкоплечий, высокий, бородатый, с хмурым лицом. В его осанке и взгляде
было что-то властное, проглядывала гордость человека, высоко ставившего
свое собственное достоинство. Одет он был в новый нарядный кафтан.
- Добро жаловать! - сказал Рыхловский, указывая гостю на кресло.
Перед такими людьми он всегда пасовал, начинал юлить и говорить лишнее,
зачастую невпопад.
Гость даже не кивнул в ответ, а принялся неторопливо и чинно молиться
на икону, а помолившись, молча поклонился сначала старушке, потом
Рыхловскому.
"Ишь ты! - подумал Филипп. - Сразу видно, что не здешний... Бабе
раньше кланяется!.. Да что-то лицо-то знакомое! Где-то видал я его!"
Дождавшись, когда сядет Рыхловский, даже как будто понуждая его к
этому своим молчаливым ожиданием, бородач тоже сел за стол.
- Из каких таких стран изволите путь держать, добрый человек?..
- С низов... С солеварен. Михаил, сын Артамонов я.
- Один или не один?
- Триста душ бурлаков у меня.
Ответив на вопросы Рыхловского, гость пристально, в упор, стал его
рассматривать, чем и привел его в немалое смущение: "Бельмы весьма
знакомые! Похож на одного человека! Ой, господи! До чего же напоминающий
Софрона!"
Филипп Павлович отвел свой взгляд в сторону. Ему вспомнился человек,
которого он своими руками ковал в питиримовской тюрьме. Было это давно -
двадцать лет назад, а никогда Филипп Павлович не забудет того человека.
- Много!.. Многонько!.. Как только ты справляешься с таким
полчищем?.. Я с сотней крепостных и то не могу управиться никак, а ты... -
трескучий голос Рыхловского вдруг оборвался. Филипп нарочито закашлялся.