"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора Впрочем, эту мысль он временно отбросил в сторону. Он был тронут
нежностью Доббинса, но сохранил свою непреклонность: - Вам нечего беспокоиться. Я ведь уже в отставке. - Как мой секретарь, но не как мой опекаемый. Ты ведь фактически находишься под моей опекой. Я обещал твоим родителям... - Хорошо, я подаю в отставку как ваш опекаемый, - рассмеялся Копперсвейт, но ласково взглянул на Доббинса. - И я напишу домой, чтобы с вас сняли эту заботу. Они не переубедили друг друга. У дверей миссии Билли пропустил Доббинса вперед, а сам остался сказать шоферу, чтобы он подождал, пока будут уложены чемоданы. Потом с легкой печалью на душе он повернулся, чтобы последовать в дом за своим бывшим начальником. Он уже положил руку на ручку двери, когда из-за угла показалась женщина. Она быстро подошла к нему, и он увидел, что она в длинном плаще и под вуалью, - несмотря на теплый день и довольно ранний час. Женщина поднялась по ступеням миссии. - Я пряталась все время со вчерашней ночи, - дрожащим голосом сказала она. - Но теперь меня нашли, выследили, где я нахожусь. Я прошу защиты американской миссии! - Скажите же мне, ради Бога, кто вы? - спросил изумленный Билли; он узнал эту женщину прежде, чем ее дрожащие пальцы приподняли вуаль над ее лицом. - Вы - "валькирия". Они стояли друг против друга, и лицо белокурой красавицы было искажено ужасом. - Я жена короля! - сказала она. Глава XVI. Чья жена? Доббинс все еще был в прихожей. Он был один, так как послал швейцара сделать приготовления для отъезда бывшего атташе. Когда он увидел своего молодого друга, который вел к нему всхлипывавшую женщину, это не способствовало успокоению его взволнованных чувств. Тем более, что этот молодой друг обладал страстью к приключениям и все это происходило в доме, за солидный тон которого Доббинс отвечал перед своим правительством. Одним словом, его изумление было простительно. Когда Копперсвейт ввел беглянку в прихожую, его крестный мог только прошептать: - Что еще? - Тише! - сказал Билли. - Так нужно. Доббинс вновь обрел голос: - Я не хочу говорить тихо! Не прошло двух минут с тех пор, как я оставил тебя одного у подъезда, а теперь... - Тише! - повторил Копперсвейт. - Разве вы не видите, что со мной дама? Вид старшего американца выражал сомнение в правильности избранного Копперсвейтом обозначения. Тем не менее по натуре он был галантен: - Сударыня, я прошу вас извинить меня, но ваше неожиданное появление и... и... общество, в котором вы находитесь... - Не будем разговаривать здесь, - предложил Билли. - Перейдем в комнату. У нас слишком важное дело. Он не дал больше ничего сказать, пока не провел обоих в кабинет и не закрыл за ними дверь. Доббинс бормотал что-то невнятное, "валькирия" вся дрожала мелкой дрожью, зато Копперсвейт явно торжествовал: ему удалось |
|
|