"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора

короля против консервативной фракции. Расстроить проектировавшийся брак
между двумя ветвями королевского дома значило бы сразу поднять надежды
республиканцев.
- Гм, - сказал Доббинс, а сам подумал: "Она явно обозналась в театре,
что вполне возможно, как последствие долгих дум о своем горе. Вероятно,
какой-то авантюрист обвенчался с ней под видом графа Иваници. Потом она
увидела фотографию и этого было достаточно, чтобы у нее зародилась
навязчивая идея". Вслух он спросил: - Скажите, вы так уж вполне уверены, что
король тот... гм... тот самый джентльмен, который...
Она уничтожила Доббинса одним взглядом:
- Вы не женаты? Нет? Если бы вы были женаты, вы бы знали, что женщина
никогда не примет другого за своего мужа!
- Пожалуйста, продолжайте ваш рассказ, - сказал покрасневший дипломат.
Из дальнейших слов гостьи выяснилось, что она тотчас пожалела о
посланной Тонжерову записке. Она еще не зарегистрировалась в полиции, как
должны регистрироваться все приезжие в течение сорока восьми часов после
прибытия, и скромный пансион, в котором она остановилась, едва ли находился
под наблюдением. Но теперь две спорящие политические партии знали, что она
обладает тайной, которую одна из этих партий хочет скрыть, а другая,
вероятно, пожелает разоблачить. Возможно, как она уверяла, что она
обратилась к Тонжерову не только из мести. Возможно, что зловещая улыбка
барона действительно побудила ее искать у республиканца защиты, и возможно,
что Тонжеров намерен был защитить ее. Истина в том, что молодцы Раслова
выследили ее на пути из театра в пансион, напали на нее на Рыцарской улице и
их планы были разрушены вмешательством Билли, прежде чем подоспели люди,
посланные вождем республиканцев.
Но теперь она не знала, какой партии ей бояться больше. В конце концов
она любила своего мужа и не желала причинять ему серьезные неприятности.
Единственное, чего она добивалась, так это вернуть его себе. Если она
доверится Тонжерову, она тем самым выдаст короля его врагам, а открытый
скандал был, по зрелом размышлении, вовсе не желателен ей. С другой стороны,
если ее схватят люди Раслова, она, несомненно, лишится свободы и даже может
лишиться жизни. Она не может больше оставаться в своих комнатах. Хозяйка уже
приставала к ней с расспросами и час назад сказала ей, что она должна не
позже вечера прописаться в полиции.
- Я знаю, - сказала она, - как превозносят благородство вашей великой
страны. Я знаю, что она защищает слабых. Я знаю, что никто не может обидеть
меня, пока в ожидании выяснения моих дел я нахожусь в американской миссии. И
вот, - она широко развела руками, - я здесь.
Она откинулась в кресле с видимым облегчением, как будто все
затруднения были уже преодолены. Доббинс и Билли снова обменялись взглядом.
Первый из них тоже начинал уже верить незнакомке. Что же касается Билли, то
он был свидетелем и участником происшедшего на Рыцарской улице и понимал,
что даже колибрийцы не пользуются такими методами из-за пустяков.
- Однако, сударыня, - спросил Доббинс, - разве вы... гм... ваша
переносица чисто лофоденского типа... разве вы американская гражданка?
Выражением своего миловидного лица она ясно дала понять, что это глупый
вопрос.
- Конечно, нет!
- Но тогда - вы сами должны понять - я ничего не могу сделать.