"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора

друг на друга и упали в навоз. Мы тут же вскочили и вдруг услышали
отвратительный крик: перед нами стояла тетя Милли, а рядом с нею мои
родители, сонная девочка Летта и Миттерданки. Они хотели осмотреть участок,
на котором собираются строить дом; здесь-то они нас и увидели.
Конечно, невозможно быть гладко причесанной, аккуратной и чистой, когда
борешься за первенство. Моему отцу больше всего хотелось сделать вид, что я
вовсе не его дочь и что он вообще со мной незнаком. Но ведь Миттерданки
познакомились со мной еще во время обеда. Фрау Миттерданк воскликнула:
"Какой ужас!" - и запретила Летте подходить ко мне, будто я плюющаяся лама
из зоологического сада. Тут мой отец начал кричать и требовать, чтобы я
немедленно все объяснила. Я ничего не сказала - ведь тому, кто злится,
ничего не объяснишь: любое объяснение еще больше раздражает его. Хенсхен
Лаке стоял около меня и в утешение наступал мне на ногу. Вдруг я услышала за
спиной подозрительный шорох. Я повернулась и увидела, что швейневальдовский
Алоис подло перекладывает навоз из наших ведер в свое ведро. Тут уж я не
смогла удержаться. Швейневальдовский Алоис убежал, терять мне больше было
нечего, и я бросилась вслед за ним, а Хенсхен Лаке за мной.
Если бы не этот идиотский скандал, я бы непременно победила. А так все
получилось не совсем справедливо. Пылкая Мария досталась Хенсхену Лаксу. Но
ему пришлось сейчас же вернуть ее обратно, потому что она укусила за руку
его отца, когда тот хотел выпороть Хенсхена. Какое замечательное животное!
Вечером нам опять пришлось поволноваться. К нам пришел Хенсхен и с ним
профессор Лаке. Рука у него была забинтована, потому что его укусила собака,
и вид у него был очень серьезный. Господин Клейнерц тоже был у нас.
Настроение у моего папы немножко улучшилось, потому что господин
Миттер-данк, слава богу, не обратил на меня внимания, внимание обратила
только его жена. Может быть, когда-нибудь удастся сделать так, чтобы собака
укусила ее.
Профессору Лаксу нужно было подкрепиться, и ему приготовили пунш. Мама
сказала, что господин Швейневальд очень хитрый мужик и умеет заставить детей
работать на себя. И обидно, что для чужих я из кожи вон лезу, а вот в нашем
саду мне работать лень. Но вообще она считает, что в этой истории со сбором
удобрения нет ничего ужасного и что в наше время незачем делать из ребенка
изнеженное существо. Господин Клейнерц сказал, что ему тоже обидно, что я
никогда не забочусь о его саде. Папа вздохнул и заявил, что он лично не
видит во мне ни малейших признаков утонченности и что вести себя как
одичавший и безнадзорный ребенок маркитантки времен тридцатилетней войны в
наше время тоже недопустимо. Какая, наверно, чудесная жизнь была у этих
детей! Мне бы хотелось побольше узнать о них. Но папа добавил только, чтобы
я, чего доброго, не вздумала привести домой эту бездомную швейневальдовскую
дворнягу. "Не пес, а дьявол",- сказал профессор Лаке, и все посмотрели на
Хенсхена и на меня. Вообще-то мы не любим, когда на нас смотрят, но теперь
мы были рады, что дело этим ограничилось. Мы пообещали стать послушными и
более пристойно вести себя и дали возможность профессору Лаксу оказывать на
нас воспитательное воздействие.
Он ведь почти никогда не порет детей, а только проводит воспитательную
работу. Он читает нам газеты, а это наверняка лучше и полезнее, чем любое
другое наказание.
Профессор Лаке стал читать нам из уголовной хроники о том, что полиция
напала на след вора, который лазит в окна, и скоро его должны поймать. Этот