"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора Взрослые совсем забыли обо мне, они затоптали бы меня до смерти, если
бы мама и господин Клейнерц не вытащили меня из комнаты. Я продолжала молчать и не двигаться. Мне хотелось только одного: чтобы все хорошо кончилось, хотя я уже не помнила, что именно должно было хорошо кончиться и чего я, собственно говоря, добивалась. Мама расплакалась и решила позвонить нашему врачу Боненшмидту, потому что она думала, что я опьянела или сошла с ума. Тогда я сразу же выздоровела и поцеловала маму. Она уложила меня в постель, мы помолились, а потом пришла Элиза. Мы с ней пели песню: "Я подстрелю оленя в глухом лесу, в косулю запущу стрелу, орла собью я на лету. Я подстрелю оленя в глухом лесу". Больше всего мне нравятся слова про орла. В этом месте мы обе плачем и поем очень громко, совсем как мужчины. Наше пение напоминает мне тогда воинственные крики дикарей и звуки боевых труб. Но тут вошла мама и спросила: "Почему ты запела такую жестокую песню? Ты ведь любишь животных, - почему ты задумала всех их убить?" Но я никого не собиралась убивать. Мне просто хотелось громко петь, а песню про гордого орла, которого сбивают на лету, я очень люблю. Потом мама сказала Элизе: "Моя золовка получила телеграмму - она вместе с дочерью должна срочно выехать лейпциг-ским поездом. И просит, чтобы вы помогли ей уложить вещи. Я тоже помогу. Вы не очень устали?" - "Что вы, я от души рада помочь им!" - весело ответила Элиза. "Ну, а теперь спи, маленький чертенок, - сказала мне мама,:- но, пожалуйста, не думай, что твой ужасный поступок будет забыт". Потом она собрала вещи жирафы и поцеловала меня на ночь для того, чтобы я успокоилась. "Теперь спи!" Но я была слишком взволнована и не могла уснуть. Я не переставала вагон - это такая кровать, которая все время едет/.' Интереснее этого нет ничего на свете. Мне так хотелось бы хоть разок прокатиться, в своей кровати - быстро и без остановок, по всем улицам, в гору и под гору, по холмам и долинам. Я представила себе, как я вместе со своей кроватью вылетаю из окна и поднимаюсь все выше и выше, до самых туч. Внизу - дома, огни и поезда с кроватями, которые куда-то едут, в одном из них едет жирафа, а я в своей кровати лечу все дальше и дальше... ТЕТЯ МИЛЛИ ХОЧЕТ ВЫЙТИ ЗАМУЖ Все кругом говорят, что тетя Милли перезрела. Она стала невыносимой, и мы от нее никогда не избавимся, если она не найдет себе мужа. Элиза говорит, что у каждой женщины обязательно должен быть муж. У меня тоже когда-нибудь будет муж. Так уж заведено. Мой папа принадлежит моей маме. Дети тоже принадлежат своей маме. Правда, меня тетя Милли не взяла бы даже в подарок, да я и сама не позволила бы, чтобы меня ей подарили, но зато от моего маленького брата, когда он не кричит и не пачкает пеленок, она бы не отказалась. Квартира тоже принадлежит моей маме. Тете Милли здесь не принадлежит ничего, но она ругается, если я что-нибудь сломаю, все время делает мне замечания и ябедничает на меня. С ней просто мучение. Только что наша Элиза сообщила мне очень важную новость - по объявлению в газете тете Милли присылают на выбор мужей. Об этом никто ничего не должен знать. Тетя Милли держит все в секрете, но Элиза узнала и очень рада. Мы обе мечтаем о том, чтобы у нас забрали тетю Милли. Она дала в газету такое |
|
|