"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора

придумать кровавую месть для фрау Мейзер, которую мы зовем ядовитой
каракатицей. Вообще я по утрам всегда очень хочу спать и поэтому медленно
одеваюсь, а когда иду в ванную, открываю там кран, чтобы бежала вода и все
бы думали, что я моюсь. А я в это время сажусь на край ванны, чтобы еще
немножко поспать. Поэтому я часто опаздываю в школу. Хенсхен Лаке тоже
говорит, что несправедливо впрягать детей в быстро несущуюся колесницу
времени,- он это вычитал из взрослых книг. А господин Клейнерц, наш сосед,
сказал моему отцу, что за всякую работу надо платить, что он это сумеет
доказать своему директору и что он не настолько глуп, чтобы работать
бесплатно. Но мы, дети, должны работать бесплатно и никогда даже
благодарности не получаем. Одни только неприятности. Правда, Минхен Ленц и
Траутхен Мейзер иногда получают похвальные листы за прилежание, на них
нарисованы божья матерь и младенец Христос. Мне еще ни разу не дали такого
листа. Но мне куда больше нравятся переводные картинки и китайские волшебные
цветы. Я люблю сидеть вдвоем с мамой, люблю, когда на ней надета синяя
бархатная кофточка. Электрическая лампа жужжит, как сверчок, в комнате
пахнет теплом, мы с ней совсем одни и опускаем китайские волшебные цветы в
миску с водой. Сначала они маленькие и скрюченные, а потом становятся все
больше, окрашиваются на наших глазах в разные цвета и распускаются. Я тогда
такая счастливая, что даже не могу говорить,- мне хочется плакать и никогда
больше никому не приносить огорчений. Иногда мы опускаем в миску скорлупки
грецких орехов с маленькими свечками. Они плавают, как лодки на бушующем
море. Они направляются к далеким островам, а я охраняю их огоньки и командую
ими.
Мы не могли принять Минхен Ленц и Траутхен Мейзер в шайку неистовых
бандитов, потому что они кричат, когда им за шиворот суют мокриц, собранных
в подвале, а мы не можем принимать тех, кто не выдерживает испытания,- ведь
мы должны быть сильными и бороться за все хорошее и справедливое.
Когда я проходила испытание, я проглотила по частям довольно большой
кусок дождевого червя, а потом, как фокусник в цирке, выплюнула его обратно,
и еще подкралась к тыкве в огороде самого полицейского комиссара и утащила
ее. Теперь я стала "наперсником" - это главный после самого главного, а
самый главный у нас Хенсхен Лаке, он вице-король. Все это Хенсхен Лаке узнал
из книг. После наперсника идет секретарь - Отхен Вебер. Кроме того, у нас
есть еще идолы и фетиш. Все это мальчишки, которые на год младше нас; всего
четыре идола и один фетиш. Мы могли бы еще набрать и простых солдат, но
тогда все они захотели бы сразу стать офицерами или получить какое-нибудь
повышение в должности, а повышать их нельзя, потому что в нашей пещере в
городском парке места хватает только для трех главных, и то для третьего
только наполовину. Из-за этого нам то и дело приходится посылать куда-нибудь
идолов и фетиша и придумывать для них какие-нибудь задания. Нам очень трудно
находить для них все время что-нибудь новое, и поэтому они нам иногда, по
правде говоря, надоедают. Все же они нам нужны, потому что без них нам трем
некем будет командовать и мы не будем главными.
Я ни за что не хотела бы стать генералом, потому что у генерала тысячи
солдат и я не знала бы, что мне, генералу, делать с ними с утра до вечера.
Может быть, генералы тоже не знают и поэтому разрешают их убивать. Господин
Клейнерц говорит, что генералы всегда хотят войны, и, только когда война
проиграна, они вспоминают о мире, уходят на покой и выращивают розы.
В нашем доме, внизу, живет генерал. Его почти никогда не видно, и я