"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора

завтрашнего дня, и избавиться от предстоящих мучений.
Мы сидели в комнате директрисы и ревели. Пришла мать Гретхен, моя мама
и толстый господин Пукбаум. Он все время смеялся и делал испуганное лицо,
когда мамы возмущенно оглядывались на него.
Потом пришли директриса и фрейлейн Шней. Они сейчас же, с притворной
улыбкой, подошли к нашим родителям, а на нас, детей, сначала не обратили
никакого внимания.
Мы чувствовали себя ужасно. "Может быть, детей слишком длительное время
предоставляли самим себе, вы ведь совершали далекие путешествия,
сударыня?" - спросила фрейлейн Шней. "В каникулы я с детьми была в
Эйфеле", - ответила моя мама. Мне казалось, что все слышат, как стучит мое
сердце. "Надеюсь, вы довольны результатами вашей экспедиции, господин
Пукбаум?" - сладким голосом спросила директриса. "Что же, это можно назвать
и экспедицией", - сказал господин Пукбаум. Он часто бывает в отъезде, потому
что торгует вином. Но противная директриса не переставала допытываться: "Вам
приходилось вступать в бой с дикарями?" Господин Пукбаум стукнул кулаком по
столу: "Вы совершенно правы, они действительно дикари, настоящие дикари!" С
каждой минутой наше положение становилось все хуже и хуже. Элли начала
громко плакать. "Вы собрали ценный научный материал, господин Пукбаум?" -
"Э, нет,- сказал господин Пукбаум,-этого я бы не сказал. Всего лишь парочку
жалких заказов. В Хунсрюкке все предпочитают пить пиво".
В конце концов выяснилось решительно все. Мы плакали, наши матери тоже
плакали. Господин Пукбаум заявил, что он не в силах больше смотреть на наши
слезы, попросил у дам разрешения принести им по рюмочке коньяку и сказал,
что мы искренне раскаиваемся и нас следовало бы простить.
Все называли нас погибшими созданиями, которых необходимо отдать в
исправительный дом, так как нам понадобится немало лет для того, чтобы
искупить свою вину, и добавили, что подстрекательницей была я и что они еще
придумают для меня особое наказание, а пока что нам следует отправиться
обратно в класс.
Нам больше не хотелось жить, и вполне возможно, что мы бы умерли с
горя. Никто не разговаривал с нами, а пойти домой мы боялись. Но когда
закончились уроки, за нами зашел господин Пукбаум. Он сказал: "Так, так,
дети, плохи ваши дела. Если ты, Элли, еще раз пошлешь меня к индейцам в
Южную Америку, то тебе несдобровать, я расправлюсь с тобой, как индеец. А
если вы сейчас же не перестанете реветь, то вам всем тоже не поздоровится.
Пойдем лучше в кондитерскую, выпьем по чашечке какао. У вас вид как у
мертвецов". Каждой из нас он купил по пять кусков торта с кремом, который
нам был крайне необходим, чтобы подкрепить свои силы. Постепенно мы пришли в
себя. Господин Пукбаум сказал, что в воспитательных целях хочет дать нам
несколько полезных советов. По его мнению, виной всему мое посещение музея и
встреча со старой болтуньей, принявшей меня за вундеркинда. Лично он
считает, что старинная рейнская песня - это вещь, а все остальное искусство
таит в себе большие опасности, и поэтому нам лучше обходить его стороной.
Господин Пукбаум сказал, что знаком со многими людьми, которые стали нищими
из-за того, что увлекались искусством. Сегодня мы на своем опыте могли в
этом убедиться. А посему этот день должен послужить нам уроком.

БОЛЬШАЯ ЛЮБОВЬ