"Виктор Коклюшкин. Избранное" - читать интересную книгу автора

ходит. У него аппарат старый - еще при Дзержинском ставили. Дурак? Ах, я
дурак. Ну ладно, я тебе потом позвоню.
Алло, Люся, это я. Ты что делаешь? Врача вызвала, а дверь открывать
боишься? Ну пусть он тебя через дверь послушает. Почему я веселый? А я их
обманул: сказал, что золото под фундаментом нашего дома зарыл, - так что
наконец-то нашу пятиэтажку сломают! И мы переедем!
Нет, Люся, меня не расстреляют. Из нашей камеры всех под залог
выпускают. Да, я сказал, что здесь сидят авторитеты, но не сказал, что
только до вечера. Пока им деньги не привезут.
Кто мне привезет? Люся, когда я во всех убийствах признался - мне сразу
тысяча предложений! На части рвут: магаданские, астраханские, тюменские...
Я, Люся, поближе к дому выбрал - кремлевские. Посмотри в окно, если БМВ под
окном стоит - это мой аванс. Мусоровоз стоит. Странно. Ладно, я тебе потом
позвоню.
Алло, Люся, это я. Почему тихо говорю? У нас тут после обеда мертвый
час - одного убили. Ничего не сделал - во сне храпел. Вот и он поспорил, что
лекарства против этого нет. Ну что "что" - проспорил, сейчас не храпит. А у
тебя как дела? Врач приходил? И что сказал? Что все плохо. Дала бы ему на
сто тысяч больше, он бы сказал, что все хорошо. Люся, сейчас все продается и
покупается! Вот мы дали надзирателю сто долларов, и он сейчас убиенному
сказки читает. Ну ладно, я тебе потом позвоню.
Алло, Люся, меня освобождают! Люся, они не верят, что я всех убил. Они
попросили меня прихлопнуть комара, я полчаса за ним гонялся. Опрокинул на
следователя шкаф, два раза бил себя по лицу, а он все равно летает, гад! А
потом на нос прокурору сел. И представляешь, Люся, пока я замахивался, он
улетел, а прокурор остался.
Сейчас я в санчасти. Такое впечатление, что на меня, Люся, сто комаров
село и их всех на мне прихлопнули.
Нет, Люся, врача здесь нету, только священник. Люся, теперь в тюрьме
новая традиция: не лечат, а сразу отпевают. Был бы врач, он бы мне хоть
какую таблетку дал, а этот протянул крест, я хотел куснуть, а это,
оказывается, для поцелуя. И главное, тоже торопится: я еще жив, а он:
"Господи, прими душу раба твоего усопшего..."
Я говорю: "Батюшка, жив я еще", он говорит: "Молитва длинная, когда
дочитаю - усопнешь!" Ладно, Люся, я глаза закрою, пусть отдохнет.
Алло, Люся, это я! Похоронили, представляешь, сволочи! Я глаза закрыл,
заснул, просыпаюсь - в могиле! А ты-то как? Врач приходил? И что сказал?
Если еще раз дверь не откроешь, он не придет. Гордый какой! Скажи ему: пусть
возьмет бинокль, а ты ему в окно язык покажешь! А я тебе говорю: он обязан,
он клятву Гиппократу давал! Это такой авторитет, Люся. Он кого хочешь под
землей найдет!
Алло, Люся, это я! Представляешь, только про Гиппократа заикнулся - уже
откапывают! Говорят о чем-то... Люсь, они почку хотят мою забрать! Не отдам!
Сейчас только гроб откроют, скажу: вы не имеете права!
Алло, Люся, представляешь, я им сказал: "Вы не имеете права", они в
обморок упали! Нет, Люсь, если с людьми по-человечески - они понимают. Вот
лежат сейчас... молодые, в школе-то, наверное, учились плохо, а без
образования сейчас куда - только в могильщики, а с образованием - только в
покойники! Алло, Люся, а ты что молчишь? Плачешь? Ну, не плачь, я скоро
приду!