"Василий Александрович Кокорев. Экономические провалы (по воспоминаниям с 1837 года) " - читать интересную книгу автора

русской земле, во время коронации Александра II, появился из Парижа
известный аферист времен Наполеона III, Перрейра, с толпою булочников,
парикмахеров, башмачников и т.д., называвших себя опытными инженерами.
Составленное под руководством этих лиц общество получило название Главного
Общества Российских железных дорог, и в круг его деятельности входили четыре
линии: 1-я - от Петербурга до Варшавы, 2-я - от Москвы к Черному морю до
Феодосии, 3-я - от Курска до Либавы и 4-я - от Москвы до Нижнего Новгорода.
Несколько патриотических лиц из среды купечества, испуганных вторжением
Французов в дело русского народного труда и предвидевших, что Россия снова
попадется в ловушку иностранной экономической интриги, обратились с
разъяснением своих опасений к графу Закревскому, пригласив и меня к участию
в их совещаниях. Граф выразил полное сочувствие к нашим словам и добавил от
себя: "Зачем нам прибегать к каким-то иностранным капиталам, когда у нас
есть все нужное для постройки дорог дома: железо на Урале, лес, песок и
щебенка повсюду, с массою рук, ожидающих работы во всех деревнях? Поезжайте
к Чевкину дня через три, а я его увижу и предупрежу о вашем посещении". Мы
решили, что ехать целой гурьбой неудобно, а лучше кому-либо одному, дабы
можно было говорить прямее и свободнее. Выбор пал на известное Чевкину лицо
Торлецкого, который был очень хорошо знаком и с А.П. Ермоловым и просил его
предварительно переговорить с Чевкиным, назначенным уже за несколько месяцев
до коронации главноуправляющим путей сообщения, вместо графа Клейнмихеля.
Чевкин очень любезно принял Торлецкого, внимательно выслушал и сказал:
"Ничего не могу сделать, мой миленький (обычная поговорка Чевкина), потому
что дело с французами облажено и условлено в Париже князем Орловым, во время
заключения мира. Нахожу возможным хлопотать только об одном, чтобы правление
железных дорог было не в Париже, как было предположено, а в России". Этого
последнего результата Чевкин достиг года через два, но не даром, а по случаю
выдачи каких-то многомиллионных ссуд Главному обществу, выторговав у него
изменение в уставе о переводе правления из Парижа в Петербург.
Величайшею ошибкою со стороны нашей было то, что Главному обществу
назначили строить сначала железную дорогу из Петербурга в Варшаву, вместо
направления из Москвы в Феодосию. Петербурго-Варшавская линия, как
пролегающая по местностям малонаселенным и не имеющим на две трети своего
протяжения ни хлебородной почвы, ни фабричного и заводского производства, не
могла представить такой деятельности по движению пассажиров и товаров,
которая бы покрывала расходы эксплуатации, не говоря уже о гарантии.
Правительство нашлось в необходимости несколько раз выдавать Главному
обществу миллионные денежные ссуды, и когда это Общество заявило свою
несостоятельность в дальнейшем сооружении дорог и уплате лежащих на нем
долгов, тогда оно (конечно, в силу политических влияний Наполеона III) не
было признано банкротом и оставлено при полных своих правах хозяином двух
линий: Варшавской и Нижегородской, с отсрочкою взыскания накопившегося на
нем долга более 50 миллионов, каковой долг впоследствии возрос и до
настоящего времени остается неуплаченным. После этого, через 10 лет, это
неисправное общество получило от правительства, как бы в награду за свои
злоухищрения и несостоятельность, первую по доходности в Европе Николаевскую
железную дорогу, причем в бывшем в то время ходатайстве 92 лиц из первых
русских торговых домов, приносивших постоянно своему отечеству громадную и
разнообразную пользу своею деятельностью, было отказано в передаче им
Николаевской дороги.