"Сергей Адамович Колбасьев. Арсен Люпен ("Бахметьев" #1) " - читать интересную книгу автора

отчаянный. Лезть на такую авантюру перед самым производством.
- Не смей! - в свою очередь рассвирепел Патаниоти. - Ты тля, вот ты
кто!
- Нет! - тихо сказал Овцын. - Он не сумасшедший, а герой. И, будьте
спокойны, его не поймают. [35]
В коридоре задребезжал звонок, и Бахметьев пожал плечами:
- Одно из двух: или поймают, или нет. Джентльмены, идем по классам.


7

Иван Посохов купил себе карманный французский словарь и изготовился к
длительной борьбе со своим врагом. В частности, начал систематически
заносить свои наблюдения в красную записную книжку.
Одну из страниц этой книжки он украсил красивой, с каллиграфическими
завитушками, надписью: "Дело Арсена Люпена". И ниже, в подобающем месте,
пометил: "Приложения (смотри в карманчике переплета)- визитные карточки, при
различных обстоятельствах полученные разными лицами, всего числом девять
штук, из них четыре с надписями".
На последующих страницах он развернул целую стройную систему. Слева
подробно излагались события и обстоятельства дела, а справа помещались
комментарии и умозаключения.
Все вместе было великолепной смесью канцелярщины с детективной
литературой, и особенно хорошо выглядели, заголовки, которыми
характеризовались отдельные эпизоды:
"Таинственные визитные карточки", "Ночное приключение капитана первого
ранга Ханыкова", "Случай с брюками лейтенанта Стожевского".
Этот последний случай дал Посохову материал для очень смелого и
оригинального вывода. Он написал: "Не подлежит сомнению, что в деле этом
замешаны два человека, оба высокого роста и отменные гимнасты".
Здесь Посохов применил типичный конан-дойлевский литературный прием.
Сперва показал поразительные результаты своей дедукции и лишь потом
разъяснил, каким путем она шла:
"До люстры возможно было достать только со стула, установленного на
столе. Единственный в картинной галерее стол дежурного по батальону был
чрезмерно тяжел и стоял в непосредственной близости к койке, на которой
почивал Стожевский. Нельзя себе представить, что злоумышленник осмелился
двигать его с места на место [36] и еще более невероятным было бы
предположение, что этот Арсен Люпен пришел с собственным столом. Отсюда
следует, что в подвешивании брюк на люстру участвовали двое, из коих один
стоял на стуле и держал на руках другого".
Немало места в книжке было отведено Степану Овцыну, который продолжал
вести себя подозрительно. Снова без дела разгуливал вечером по картинной
галерее и имел таинственный вид. Выглядывал из курилки и высматривал: близко
ли он, старший лейтенант Посохов, стоит к дверям.
Кое-что было написано и о Константине Патаниоти все последнее время
находившемся в каком-то особо возбужденном состоянии и также внушавшем
подозрения. Больше того - даже уверенность в его виновности, ибо, насколько
удалось расслышать через закрытую дверь курилки, он откровенно хвастался
тем, что он и есть Арсен Люпен.