"Сергей Адамович Колбасьев. Река ("Бахметьев" #3) " - читать интересную книгу автора

уже забыл. Он совершенно ясно видел перед собой Плетнева, каким он был в
корпусе, - широкоплечего, молчаливого матроса с унтер-офицерскими нашивками.
Почему он теперь выглядел как-то моложе?
Лобачевский развел руками:
- Признаю свое поражение. Теперь я действительно припоминаю, что
сбрехнул Лене Грессеру что-то в этом роде. И выходит - оказался пророком.
Красота!
- Разве вы все вместе учились? - спросил Мишень-ка Козлов. Он наконец
обрел дар слова и решил непременно принять участие в разговоре.
- Нет. Я у их благородий инструктором был. Таскал всякие тяжелые
предметы и докладывал, что как называется - И Плетнев задумался.
- Смешно у нас бывало в минном кабинете, - сказал Лобачевский. -
Помните, как Леня убил змею?
- Ну как же, - ответил Плетнев, - этого не забудешь.
- В минном кабинете? - удивился Мишенька. - Откуда же она там взялась?
Плетнев рассмеялся:
- В кабинете! Минер, объясните ему, в чем дело.
И Лобачевский объяснил.
В корпусе существовала старинная, веками освященная система "заряжать"
преподавателей, иными словами- заставлять их рассказывать о всевозможных
посторонних вещах.
Генерал-майор Грессер был по заслугам награжден прозвищем
Самозаряжающийся Леня. Он с удовольствием рассказывал о чем угодно и чаще
всего о том, как он убил змею.
- Вот иду я с Верочкой (и голос у Лобачевского зазвучал глухим
генеральским басом).
- А что, эта Верочка молоденькая? - интересуется класс.
- Чепухи, - ворчит Леня. - Верочка - моя дочь. Ей тогда было шесть с
половиной лет. И вдруг вижу - она ползет из кустов.
- Верочка? - удивляются слушатели.
- Да нет же. Змея, конечно. С какой стати Верочка будет ползать в
кустах. Тут я схватил...
- Змею? Верочку?
- Фу, глупые мальчишки! Палку! Зачем мне хватать змею или Верочку? Ну и
трах ее по голове!
- Ой, неужели Верочку?
Тут уже Леня окончательно выходил из себя и ругался не меньше
пятнадцати минут без перерыва. Получалось замечательно весело.
- Замечательно, - согласился Плетнев. - Только минное дело от этого
веселья страдало. Плоховато вы учились, товарищи гардемарины. - Встал,
подошел к одному из выходивших на корму окон и поднял одеяло.
За окном стоял сплошной туман. Даже труба ошвартовавшегося у борта
буксира казалась плоской и будто полупрозрачной, а канонерских лодок вовсе
не было видно.
- Ну, минер, сегодня вам практики не будет. Мины пойдем ставить
завтра. - Подумал, опустил одеяло и, в упор взглянув на Малиничева,
закончил: - Революционный дух у нас имеется, однако мы пока что тоже будем
придерживаться оборонительного образа действий.