"Сергей Адамович Колбасьев. Река ("Бахметьев" #3) " - читать интересную книгу авторано все-таки с удовольствием ощущал лежавшую в жилетном кармане бумажку.
С берега доносился редкий колокольный звон и одиночные винтовочные выстрелы. По-видимому, было воскресенье, и гнусная история с отрядом Десмонда подходила к концу. Когда-нибудь окончится и весь всероссийский мятеж. Всех, кого надо, поставят по ранжиру, перестреляют каждого четвертого, и тогда можно будет жить. 13 В четыре часа утра, при смене вахты на канонерской лодке "Уборевич", новый вахтенный обнаружил исчезновение катера. По положению, отправился с докладом к командиру корабля, но Малиничева, конечно, не нашел. Через пять минут об этом было доложено начальнику дивизиона Бахметьеву. Докладывавшие пришли с винтовками, и один из них, старшина-рулевой Слепень, сказал: - Одевайтесь! В его руках горел ослепительно яркий аккумуляторный фонарь, и спросонья Бахметьев ничего не соображал. Когда же наконец понял, в чем дело, похолодел и невольно натянул на себя одеяло. - Одевайтесь, вам говорят! - решительно повторил Слепень, тот самый Слепень, который всегда был самым дисциплинированным из всех моряков "Командарма". Теперь он стоял с винтовкой и фонарем. Почему? И почему другие тоже Ярошенко с заражением крови лежал на "Ильиче" и не мог помочь. Однако раздумывать было некогда, и Бахметьев выскочил из койки. Стал одеваться, как по боевой тревоге, но вдруг подумал, что его поспешность может показаться трусостью, и выпрямился. - Опустите ваш дурацкий фонарь. Мне нужно найти ботинки. Слепень быстро исполнил приказание. Теперь следовало окончательно овладеть положением: - Зачем здесь столько народу? Лишним выйти! - Ладно, - и Слепень прямо в лицо Бахметьеву блеснул фонарем, - все вместе выйдем. Это было уже совсем плохо, и оставалось только сделать вид, что ничего не замечаешь. Бахметьев наскоро зашнуровал ботинки, взял со стены фуражку и двинулся к двери. - Мне нужно в штаб. - Туда и идем, - коротко ответил Слепень. Бахметьев шел, стараясь не думать о том, что идет под конвоем, не вспоминать о Малиничеве, не гадать о будущем. Шел и, чтобы отвлечься, считал шаги, но это не помогало. Туман наплывал липкими волнами. Он перехватывал горло, качался в глазах, и от него кружилась голова. Казалось, что он никогда не кончится, что вся жизнь будет вот такой же мутной и непонятной. - Сюда, - сказал Слепень и взял Бахметьева под руку. - Спускаться надо. Это было унизительно, но Бахметьев не сопротивлялся. Он чувствовал себя вещью, которую можно брать руками и вести куда угодно. Он был не человеком, |
|
|