"Сергей Адамович Колбасьев. Салажонок " - читать интересную книгу автора

бы ему раза. - Это звучало похвалой Ваське, и он выпятил грудь, но,
встретившись глазами с Ситниковым, смутился.
- Уши надрать тебе все же надо б, - сказал Ситников. - Безенцов этот
командует сторожевиком "Разиным". Может, он и сволочь - про это не скажу.
Однако контрреволюцией не запятнан и командир корабля. Лаяться, значит,
нечего.
Десять лет входила морская служба в Ситникова. Дисциплина оставалась
для него дисциплиной и в революции. Безенцов все-таки был командиром.
Безенцов или Мазгана? Который лучше? Мазгана, видно, хотел бы делать
дело, да не умеет. Неплохой человек, только шляпа. Безенцов - из старых
офицеров, командир что надо, и на словах будто хорош, однако в душу ему не
влезешь. Больно скользкий.
- Не наш, - сказал Шарапов.
- А где возьмешь наших? - спросил Ситников. - Наши еще не учены. - И,
подумав, добавил: - Пускай пока что действует. Первое дело - налаженность.
Налаженность - значит, организация, а без командиров ее не создашь.
Ситников, конечно, был прав: за неимением своих приходилось брать
сомнительного Безенцова. Совершенно так же вместо крейсеров брали
вооруженные буксиры. Воевали с чем были.
Сейчас, однако, не воевали. Сейчас был мир, штиль и плывущий от зноя
горизонт. Духовая музыка где-то на полпути к городу, сонные, обезлюдевшие
корабли у стенки, свисток паровоза и лязг ударивших друг в друга буферов.
- Ты сказал "салага", - вспомнил Васька. - Что такое салага?
- Рыбка такая, - ответил Шарапов, - маленькая.
- Так у нас мальцов зовут, - объяснил Ситников. - Салагами да
салажатами... Ты, значит, тоже салажонок, только тебя еще драть надо, чтобы
толк вышел.
Больше говорить не хотелось: слишком парило. Воздух поднимался
дрожащими струями от железной палубы, как от плиты. Небо было совершенно
неподвижным. Васька откинулся навзничь, почувствовал под головой сложенный
бухтой трос и закрыл глаза. Трос был смоленый - от него шел хороший запах.
Вообще было хорошо.
- "Данай" в море, - глухо, откуда-то издалека сказал Ситников.
- Плавает, - подтвердил еще более далекий Шарапов.
"Что такое Данай? - хотел спросить Васька, но выговорить не смог. - Что
такое Данай? Вероятно, какая-нибудь штука?" - и сразу Васька увидел широкое
море, а на нем невероятную штуку - вроде крысы в четыреста восемьдесят два
фута длиною. У ней было двенадцать ног - все в новеньких штиблетах, и она
плавала медленно, перебирая ими масляную воду. Глаза у нее были серые и
навыкате, как у Безенцова. Она усмехнулась узким ртом, и внезапно голоса
прокричали:
- "Данай"! "Данай"!
Тогда ударила двенадцатидюймовая пушка.
- "Данай"! - громко сказал Ситников.
Васька открыл глаза, но никак не мог прийти в себя. Почему-то Ситников
стоял над ним с плотно сжатыми губами и взволнованным лицом.
- Удирает! - крикнул кто-то с мостика, и за криком ударил новый
орудийный выстрел. От выстрела Васька вскочил.
Полным ходом к воротам порта шел небольшой сторожевик под красным
флагом. Прямо за его кормой встали два стеклянных столба. Когда они