"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора

в пергаментную бумагу, клали в потертый портфельчик шлифовщика.
Заботливо приготовленные матерью бутерброды с колбасой, утренний
гомон у проходной, личный шкафчик в раздевалке, как у всех, и вверенные
транспортные средства возвышали парня в собственных глазах. Хотя в первые
недели он падал от усталости и во всем теле не было мышцы, которая не
давала бы о себе знать, а по утрам суставы не гнулись, все же он не
хныкал. Может, и не сдюжил бы, может, и сломался, работай вокруг
здоровенные мужики, но он имел дело с женщинами. И в теле, донельзя
усталом, рождался новый прилив энергии, когда его окликали: "Эй, мужик!"
Особенно если оклик доносился с верстака, у подножия которого стояла
железная бочка, понемногу она наполнялась бракованными изделиями и боем
стекла. Эрикова тачка была приспособлена для перевозки таких бочек. Надо
было одной рукой подать бочку вперед, другой подкатить под нее тачку и
тут резко толкнуть пузатую на себя, чтобы она сама плюхнулась на повозку.
Где взять мальчишке силы для такого фокуса? На какую-нибудь десятую долю
секунды опоздаешь рвануть на себя бочку, упустишь момент неустойчивого
равновесия - и начинай все сначала. И так раза три, а то и четыре. А
подсобить никто тебе не может, у каждого своя работа.
Уже потом, несколько лет спустя, Эрик узнал, что работницы боялись,
что пацан не выдержит, а мастер беспомощно разводил руками: кем прикажете
заменить? Пожаловались Йосту, но тот остался при своем мнении: боксеров,
мол, закаляют в бою; разве что в обеденный перерыв, после еды, заставлял
Эрика прилечь на кипы упаковочной стружки и задрать ноги.
Через неделю кризис миновал; правда, старые ожоги еще напоминали о
себе, зато новых не прибавлялось, посадить бочку на место уже не
составляло проблемы. И никто больше за ним не приглядывал, когда он гнал
свой "агрегат" через весь цех, чтобы вывалить бой под навесом для
переплавки. После того как он наловчился управляться с тачкой, второе
транспортное средство - что-то вроде вагонетки на четырех роликах -
показалось детской игрушкой. В ответ на призыв: "Эй, мужик!" - Эрик
мчался на шлифовальный участок за абажурами, чтобы отвезти их в
травильню. После недолгой обработки кислотой в специальных ваннах абажуры
становились тускло-матовыми. А то доставлял на склад упакованные в ящики
после оплавления кромок чайные стаканы и пивные кружки. В большие ящики,
словно в Ноев ковчег, упаковывали, прокладывая стружкой, плафоны для
настольных ламп. Груз этот не тяжелый, но с ним тоже морока - как
подвести под ящик вагонетку: то она ускользает, то соскочит с нее тара. К
счастью, подворачивался Крист - в свободную минуту, когда на дворе не
стояли под погрузкой автомашины, он забегал сюда пофлиртовать с
девчонками. Крист недавно вернулся из армии и теперь донашивал галифе с
широким ремнем и медной пряжкой. Он и до армии работал на "стеколке"
грузчиком, его тут знали все, фигура Криста - осиная талия, косая сажень
в плечах - была предметом всеобщего восхищения. О силе парня ходили
легенды, на теле его рельефно выделялись все группы мышц. Транспортным
рабочим приходилось тяжело, они, подобно штангистам, накрепко бинтовали
руки в суставах, чтобы не растянуть жилы при погрузке ящиков с молочными
бутылками - каждый брал по шесть-семь ящиков зараз, и, надув щеки и
жонглируя на ходу этаким "небоскребом", они бежали, как заправские
циркачи, через весь двор, туда, где дожидались их грузовики с откинутыми
бортами. У самой машины "небоскреб" выжимался на грудь и ставился прямо