"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора

Обходя стоящих у ворот мужчин, Зайга убавила шаг. Тут-то мать Райво
и схватила ее за рукав.
- Мадам, извините меня... Может, выкроите время? У нас накрыты столы
в ресторане...
- Далеко не все хочется вспоминать, мамаша Камбернаус.
- Я вас когда-то уже видела, да?
- Да, очень давно. Меня зовут Зайга. Прощайте!
И она быстрым шагом прошла к машине.
- Зайга! Милая Зайга! - в голосе старухи послышалось отчаяние.
Выстрелив облачком дыма, "Волга" тронулась с места. Провожающие, как
по команде, поглядели ей вслед и пошли искать свой автобус.
- Домой? - спросил шофер.
- Нет, на работу.
Где же триумф победительницы? Сладость мести? Где все это? Почему ты
мне и в этом отказываешь, Райво Камбернаус?
И она вдруг расплакалась, размазывая по лицу тушь и румяна.
Шофер никогда не видел ее плачущей. Он притормозил у кромки
тротуара, но она приказала ехать дальше.
- Ничего... Сейчас пройдет... Сейчас я возьму себя в руки... Может,
слышали такую фамилию - Камбернаус? Волейболист Райво Камбернаус?
- Может, и слышал когда-нибудь... - Шофер равнодушно пожал плечами.


Глава пятая

В фанатиках нигде и никогда не было недостатка. К счастью, не все из
них одержимы опасными для окружающих идеями, некоторые фанатики в
повседневной жизни - обыкновенные люди, прекрасные коллеги, но стоит
кому-нибудь невзначай затронуть предмет их безумной страсти, как они
становятся нетерпимыми и заумными. По сути, они очень похожи на
коллекционеров, с той разницей, что падки не на пергаменты, подверженные
тлению, или какое-нибудь барахло, тронутое молью, а надеются завоевать
мировую славу и обессмертить свое имя трудами, о которых серьезные люди
не имеют представления и за которые ни одно учреждение денег не платит. У
Хария Дауки был такой коллега - Петерис Сиполс, он отпросился в архив,
где, по мнению всех остальных, разгонял папками пыль. Но сам Сиполс любил
рассказывать, что задумал большое дело и бьется над ним так интенсивно,
что аж полысел.
Столетней давности успехи француза Бертильона в создании картотеки
преступников на основе данных о длине рук и ног навели Сиполса на мысль
об улучшении существующей картотеки управления.
Эта мысль не давала ему покоя ни днем ни ночью - ему все казалось,
что он опоздал; не может быть, чтобы столь простая догадка уже не осенила
кого-нибудь. К счастью, Сиполс владел четырьмя языками и, снедаемый
желанием установить, кто украл его идею, не вылезал из читален, пока не
проглотил всю имеющуюся в Риге специальную литературу. В ней не было ни
намека на что-либо подобное, и от волнения у Сиполса дрожали руки и ноги:
могло статься, что его еще не успели обскакать.
Ценой больших усилий Сиполсу удалось пробить себе отпуск раньше
срока, и он помчался в Москву, однако и там не нашел никаких указаний на