"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора Обходя стоящих у ворот мужчин, Зайга убавила шаг. Тут-то мать Райво
и схватила ее за рукав. - Мадам, извините меня... Может, выкроите время? У нас накрыты столы в ресторане... - Далеко не все хочется вспоминать, мамаша Камбернаус. - Я вас когда-то уже видела, да? - Да, очень давно. Меня зовут Зайга. Прощайте! И она быстрым шагом прошла к машине. - Зайга! Милая Зайга! - в голосе старухи послышалось отчаяние. Выстрелив облачком дыма, "Волга" тронулась с места. Провожающие, как по команде, поглядели ей вслед и пошли искать свой автобус. - Домой? - спросил шофер. - Нет, на работу. Где же триумф победительницы? Сладость мести? Где все это? Почему ты мне и в этом отказываешь, Райво Камбернаус? И она вдруг расплакалась, размазывая по лицу тушь и румяна. Шофер никогда не видел ее плачущей. Он притормозил у кромки тротуара, но она приказала ехать дальше. - Ничего... Сейчас пройдет... Сейчас я возьму себя в руки... Может, слышали такую фамилию - Камбернаус? Волейболист Райво Камбернаус? - Может, и слышал когда-нибудь... - Шофер равнодушно пожал плечами. Глава пятая них одержимы опасными для окружающих идеями, некоторые фанатики в повседневной жизни - обыкновенные люди, прекрасные коллеги, но стоит кому-нибудь невзначай затронуть предмет их безумной страсти, как они становятся нетерпимыми и заумными. По сути, они очень похожи на коллекционеров, с той разницей, что падки не на пергаменты, подверженные тлению, или какое-нибудь барахло, тронутое молью, а надеются завоевать мировую славу и обессмертить свое имя трудами, о которых серьезные люди не имеют представления и за которые ни одно учреждение денег не платит. У Хария Дауки был такой коллега - Петерис Сиполс, он отпросился в архив, где, по мнению всех остальных, разгонял папками пыль. Но сам Сиполс любил рассказывать, что задумал большое дело и бьется над ним так интенсивно, что аж полысел. Столетней давности успехи француза Бертильона в создании картотеки преступников на основе данных о длине рук и ног навели Сиполса на мысль об улучшении существующей картотеки управления. Эта мысль не давала ему покоя ни днем ни ночью - ему все казалось, что он опоздал; не может быть, чтобы столь простая догадка уже не осенила кого-нибудь. К счастью, Сиполс владел четырьмя языками и, снедаемый желанием установить, кто украл его идею, не вылезал из читален, пока не проглотил всю имеющуюся в Риге специальную литературу. В ней не было ни намека на что-либо подобное, и от волнения у Сиполса дрожали руки и ноги: могло статься, что его еще не успели обскакать. Ценой больших усилий Сиполсу удалось пробить себе отпуск раньше срока, и он помчался в Москву, однако и там не нашел никаких указаний на |
|
|