"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора

все еще продолжал требовать встречи с Беллой.
Вернувшись к себе в кабинет, Даука позвонил на стекольный завод
"Варавиксне". Как и в прошлый раз, отозвалась табельщица. Не
представившись, Харий попросил позвать к телефону шлифовщика Эрика
Вецберза. Похоже, что его просьба не вызвала у табельщицы энтузиазма:
ничего не ответив, она положила трубку на стол, и Харий слышал скрип
дверей и монотонный стук, доносившийся, очевидно, из цеха. Видимо,
работал автомат, паузы повторялись через равные промежутки времени.
- Эрик Вецберз слушает.
- Тут из ОВД...
Тишина. Неприятная для обеих сторон, но для Хария - особенно.
- Я распорядился изъять рисунок из фотовитрин.
- А ведь как смотрелся! Ну что ж, и на том спасибо, значит, розыгрыш
закончен?
- По телефону трудно объяснить, но если бы вы могли приехать часам к
двенадцати, сами бы все уразумели. Поймите меня правильно, ваш приезд
необязателен.
- Сколько времени это займет?
- Час или около того.
Подумав, Эрик согласился.
- Хорошо. Буду. Этот час отработаю потом, после смены.
Еще надо позвонить в больницу. Узнать об Айге...
Занято.
Подождал и снова набрал номер.
Опять занято.
Неужто у них телефон испорчен? Если управлюсь с делами до шести,
может, и успею, доктор сегодня принимает вечером...


Глава шестая

Ветер разбушевался. Он налетал короткими, злобными порывами, срывая
с одиноких дубов бурые листья, которые стойко сопротивлялись осенним
холодам и могли бы продержаться на деревьях всю зиму. Наступила ночь,
одна из тех жутких ночей, когда в лесу осины со звоном ударяются стволами
и кругом стоит треск, это деревья ломаются пополам и кроны рушатся на
землю с грозным шумом, увлекая за собой молодую поросль и кусты. Мудрые
вороны первыми, каркая, покидают лес, их примеру следуют лоси, они
выбегают на лесосеки, поросшие ольшаником. Только кабаны приникают к
земле, прижимают уши и стараются заснуть, а малые птахи забираются на ели
и раскачиваются вместе с ними, выставив грудки против ветра, чтобы холод
не проникал под оперение.
На подступах к Межапарку шквал несколько ослаб, но все же сосновые
ветви и шишки бомбили черепичные крыши, а ветер завывал так, что невольно
мороз продирал по коже.
Хотя Зайга и привыкла к одиночеству в этом большом неуютном доме,
вечерняя буря тревожила ее, действовала на нервы. Она не хотела себе в
этом признаться. В комнате неуютно, надо бы разжечь камин. Топить было
нечем, что-то прислуга в последнее время распустилась, подумала Зайга и,
накинув старый плащ, пошла под навес за дровами. Дело знакомое, ведь она