"Михаил Сергеевич Колесников. Таким был Рихард Зорге " - читать интересную книгу автора

Прошлое - та ниточка, дернув за которую можно легко разрушить с великими
усилиями возводимое здание. Это как в пьесах Ибсена. Прошлое неумолимо стоит
за вашей спиной. Достаточно какому-нибудь дотошному гестаповцу
заинтересоваться прошлым Рихарда Зорге, извлечь из пыльных архивов его
полицейское "Дело" - и все полетит к черту! Прошлое Рихарда Зорге там, в
Германии.
И не только в Германии...
...Зорге стоял у раскрытого окна. Город утопал в вечернем золотистом
мареве. Громоздились дома безликой архитектуры и дома в стиле "Азия над
Европой" - каменные коробки с колоннами, увенчанные прогнутыми крышами; под
сенью гигантских криптомерии угадывались силуэты храмов и кумирен. Улицы
были запружены пешеходами, дженерикшами, автомобилями. Сновали продавцы
всякой снедью, доносились их резкие выкрики и звуки трещоток. Мужчины в
пиджачных парах и котелках о чем-то оживленно разговаривали; постукивали по
тротуару сандалиями-дзори женщины с высокими затейливыми прическами, одетые
в кимоно с широким поясом - оби; сухощавый старик в грибовидной шляпе
переносил в корзинах на коромысле весь свой домашний скарб и... детей.
Это была Япония - страна давней мечты Рихарда. Он знал ее не только по
романам Пьера Лоти и по справочникам. Несколько лет посвятил он изучению ее
экономики, истории, культуры, владел японским языком, разбирался в структуре
хозяйства, мог рассуждать о концентрации производства; не были для него
тайной и взаимоотношения монополий, а также все нюансы политики, проводимой
правящими кругами. Важнейшими органами японской абсолютной монархии являлись
совет старейшин - Генро, тайный совет и кабинет министров, состоящий из
премьер-министра и тринадцати министров. Военного разведчика Зорге
интересовала не экзотика, а политика. Так же хорошо знал он и Китай, владел
несколькими диалектами китайского языка. В Японию приехал крупный
востоковед. "Уровень моих познаний, необходимых для работы в Японии, - писал
позднее Зорге, - был нисколько не ниже того, что давали германские
университеты. Я разбирался в экономике, истории, политике европейских стран;
в течение трех лет пребывания в Китае я изучил его древнюю и новую историю,
его экономику и культуру, провел широкие исследования политики этого
государства. Еще будучи в Китае, я взялся за написание нескольких статей о
Японии, с тем чтобы составить о ней общее представление. Следует заметить,
что, занимаясь этим предварительным изучением Японии, я рассматривал все
вопросы с марксистской точки зрения. Может быть, мои читатели не согласятся
со мной, но лично я убежден, что марксистский подход к изучению страны со
всей необходимостью требует анализа ее основных проблем в области экономики,
истории, социальных проблем, политики, идеологии и культуры..."
Он мог бы с успехом вести несколько курсов на кафедре, стать почтенным
ученым, обрасти учениками и последователями. Мог бы... Если бы его активная
натура не требовала немедленного действия на благо людей. А высшим благом
были мир и безопасность социалистического государства. Ради этого стоило
отказаться от кабинетной жизни ученого, рисковать собственной головой. "Если
бы мне довелось жить в условиях мирного общества и в мирном политическом
окружении, то я бы, по всей вероятности, стал ученым. По крайней мере, я
знаю определенно - профессию разведчика я не избрал бы".
Он горячо любил и глубоко ненавидел.
Где-то среди шести миллионов токийцев затеряны его радисты Эрна и
Бернгард, журналист Бранко Вукелич. С Вукеличем они встретятся на первой же