"Сидони-Габриель Колетт. Неспелый колос" - читать интересную книгу автора

почти мальчиковой груди, - подтыкала юбки и подворачивала панталоны так
высоко, как могла, когда приходилось спускаться к воде, и шлёпала у берега с
невозмутимостью младенца...
Её сотоварищ по летним досугам, лёжа на песчаной косе, утыканной
высокими редкими травинками, наблюдал за ней, уперев в скрещённые руки
подбородок с ямочкой посредине. Он ровно на год старше Вэнк: ему уже
шестнадцать с половиной, всё детство они были неразлучны, а теперь
возмужание стало отдалять их друг от друга. Уже в прошлом году они
перебрасывались едкими словечками, обидными и коварными замечаниями. А
теперь между ними так легко воцаряется томительное молчание, что они
предпочитают делать вид, будто дуются друг на друга: это избавляет от
тягостных усилий поддерживать разговор. Но Флип - тонкая бестия,
прирождённый изворотливый ловец душ - свою собственную немоту облекает некой
таинственностью. Он позволяет себе снисходительно-самоуверенные жесты,
роняет что-либо вроде: "К чему?.. Тебе этого не понять...", в то время как
Вэнк остаётся только молчать, страдая от собственной бессловесности и от
избытка того, что ей хотелось бы узнать и поведать. Она костенеет, удерживая
в себе до времени созревшее и почти неосознанное стремление всё отдать, ибо
опасается, как бы меняющийся день ото дня и час от часу набирающий силу Флип
ненароком не порвал хрупкую цепочку, каждое лето с июля по октябрь
приковывавшую его к склонённым до самой воды деревьям густого леса, к
облепленным чёрными водорослями скалам. У него появилась роковая привычка
глядеть на неё не видя, словно Вэнк вылеплена из какого-то прозрачного,
текучего и не стоящего внимания вещества...
Быть может, уже через год она падёт ему в ноги и взмолится совершенно
по-женски: "Флип, не будь таким жестоким!.. Я люблю тебя, делай со мной что
угодно... но перестань молчать, Флип..." Однако она пока ещё хранит
мечтательное достоинство девочки-подростка, она непокорствует, и Флипа это
раздражает.
Он долго глядит, как худое грациозное дитя в такую рань спускается к
морю, и сам не понимает, что ему желаннее: приласкать или поколотить
строптивицу. Но так хочется видеть её доверчивой, послушной, всегда готовой
безраздельно принадлежать ему подобно тем сокровищам, обладать коими он уже
стыдится: засушенным лепесткам, крупным зёрнам агата, раковинам и цветным
окатышам, картинкам, маленьким серебряным часам...
- Подожди, Вэнк, я иду с тобой, - крикнул он. Она замедлила шаг, но не
обернулась. В несколько прыжков он настиг её и отобрал один из сачков для
ловли креветок.
- Почему ты взяла оба?
- Маленький для узких нор и мой собственный, как обычно.
Он придал своим чёрным глазам сколь можно более нежности и вонзил
взгляд в голубые очи девушки:
- Так это не для меня?
В тот же миг он протянул руку, помогая ей преодолеть коварный крутой
отрезок скалистой тропки, и сквозь густой загар на щеках Вэнк проступил
горячий румянец. Любого непривычного жеста, необычного взгляда теперь было
достаточно, чтобы повергнуть её в смущение. Ещё вчера они лазали по меловым
уступам и обследовали крабьи норы порознь, каждый на свой страх и риск, хоть
и держались поблизости друг от друга. К тому же, будучи столь же проворной,
как и Флип, она не припоминала, чтобы раньше ей в чём-нибудь требовалась его