"Сидони-Габриель Колетт. Рождение дня" - читать интересную книгу автора

десять.
- "Танцуйте вальс, прелестные девчушки!" - затянуло было робкое сопрано
и смолкло.
- Если бы был Карко... - произнёс другой голос.
- Карко не танцует. Кто нам был бы нужен, так это Вьяль.
После этого возникло очень краткое затишье, и Люк-Альбер Моро,
побуждаемый опасением, как бы кто-нибудь не сказал что-то обидное для меня,
закричал:
- Конечно, конечно, нам нужен был бы Вьяль! Но раз уж его нет, не так
ли... Ну нет его, и всё тут!
- Он готовит свою выставку белья и распродажу домашней утвари, -
сказала неприязненно Тереза, которая, разыскивая для аренды "маленькую
забавную лавчонку", с вожделением посматривает на парижский магазин Вьяля.
- Он в Везоне, под Авиньоном, - сказала Элен Клеман.
Мои друзья посмотрели на неё сурово.
Опустив глаза вниз, она кормила обгорелыми пяденицами похожего на
морского угря кота, который сидел у неё на коленях.
- С такой пищи он вполне может околеть, - мстительно заметила ей
Моранж. - Разве нет, Колетт?
- Нет, почему же? Они и жирные, и жареные. Я. естественно, не стала бы
специально жарить бабочек для кошек, но ведь шелкопрядам не запретишь лететь
на рефлекторы.
- А женщинам - ходить на танцы, - вздохнул, вставая, долговязый
пейзажист. - Пошли прогуляемся до Пастекки. Но только вернёмся пораньше, а?
Одна из молодых женщин издала пронзительное, как ржание кобылицы,
"да!", фары повернулись в сторону виноградника, посылая молнии то в ртутную
лозу, то в соляную собаку, то в мертвенно-бледный куст шиповника. Проходя
мимо Люка-Альбера, просительно распростёртого перед старым и упрямым
автомобильчиком, Тереза Дорни бросила:
- Что, сегодня твой "Мирюс" не тянет? - и наши смешки спустились по
косогору, цепочкой, уносимые бесшумными машинами с выключенными скоростями.
По мере того как мы приближались к морю, залив всё больше и больше
искрился огнями. Своей голой рукой я чувствовала прикосновение голой руки
Элен Клеман. После отъезда Вьяля я её встречала только на набережной, в
книжном магазине, в часы походов на рынок, в часы лимонада, и всегда не
одну. Первые дни недели, встречая меня, она выражала предупредительность,
почтительность, в духе: "Ну и?.. Ну и?.. Что вам удалось сделать? Что
нового?..", на которые я ничего не отвечала. Она (мне так показалось)
смирилась и думала (и как это я в это поверила) о других вещах... Её голая
рука в темноте соскользнула под мою.
- Знаете, госпожа Колетт, - прошептала Элен, - я знаю об этом только из
почтовой открытки.
- О чём это, милая?
- А открытка пришла от моей матери, которая сейчас с папой в Везоне у
моей бабушки Клеман, - продолжала она, перескочив через мой вопрос. - Они
знакомы с моей семьёй. Но я подумала, что мне не обязательно было
рассказывать об этом, только что... Что так лучше... Я не смогла с вами
посоветоваться об этом до ужина.
Я сжала её голую руку, которая была прохладной как вечером:
- Так лучше.