"Сидони-Габриель Колетт. Вторая" - читать интересную книгу автора

наверх! - громко крикнул Фару.
Джейн у него за спиной подровняла стопку листков, поставив их на ребро,
зачехлила для переезда свою пишущую машинку. Лицо у нее было бледное и
ничего не выражающее, как у усталой служащей, и Фанни не видела на нем
никакого следа тайного торжества и даже никакой привычки к любви...
"Так я теперь и буду все время думать о ней?" - с опаской спросила себя
Фанни.
В то же мгновение беспокойный взгляд Джейн стал искать ее, и она
встала, оставив Жана Фару сжавшимся в маленький стыдливый комочек.
- Вы идете наверх, Фанни?
- О да! Конечно... Завтра у меня будет сумасшедший день... Да еще эти
парижские лица, которые предстоит увидеть... Фару чересчур задержал вас.
- Такая уж у меня служба. Но он так изводит себя из-за этого куска
сцены, что просто невероятно... До смешного...
Джейн неохотно оправдывала его, явно осуждая. Она взяла Фанни под руку.
- Фанни, почему вы никогда не берете меня под руку, а всегда я вас? Я
устала, Фанни...
- Есть от чего! Какие только амплуа вы не перебрали с утра!
"Амплуа, - перечислила про себя Фанни, - горничной, курьера, секретаря,
метрдотеля, да еще полчаса любви - я такая щедрая - в придачу... В самом
деле! Тяготы ее положения я вижу хорошо, а вот выгоды..."
Она почувствовала себя слегка вульгарной и развеселилась. Однако
оптимизм ее дал трещину, когда, лежа недалеко от Фару, заснувшего с тонким и
мелодичным посапыванием чайника, она увидела перед собой голубоватый экран
окна без занавесок. Позавчера пустое, загорающееся золотистыми и
темно-красными розетками узора, когда глаза под непокорными взметнувшимися
ресницами готовятся к первым интеллектуальным феериям, это ночное окно
покрылось сейчас причудливой изморозью образов, которые Фанни созерцала
неподвижно, покоясь на копне своих черных волос и убаюкивая себя надеждой
больного:
"Всего лишь это, и больше ничего? Больше ничего?.."

В момент отъезда она была не такой оживленной, как остальные, но все
уже привыкли к зябкой неуклюжести Фанни, задерживающейся в дверях вокзала,
мешкающей на подножке автомобиля. Когда настало время отдать сторожу ключи
от виллы "Дин" и садиться в машину, Фанни как бы проснулась, завязала под
ухом концы шарфа, натянула до самых бровей свой фетровый чепец, потерявший
форму из-за ее огромного шиньона. Она неуверенными шагами ходила взад-вперед
по террасе, трогая засов запертой двери.
- Да нет же, Фанни, нет - вы ничего не забыли, - крикнула ей Джейн.
"Мне бы хотелось, - думала Фанни, - мне бы хотелось снова прожить это
лето, но наделенной тем, что я теперь знаю. Я бы по-другому смотрела на этот
дом, на эти места, на людей и на самое себя. Вот даже уже эти пустые сиденья
выглядят сейчас по-иному; это громоздкое строение кажется не таким
уродливым: расположение комнат и обоих этажей стало понятным, как в доме с
обвалившимся фасадом..."
Она услышала смех и увидела, что Жан Фару, накрытый шутки ради всеми
лежащими одно на другом пальто, идет, похожий на островерхий стог сена. Она
засмеялась вместе со всеми, споткнулась и подвернула ногу.
- Опять эти твои соломенные лодыжки! - проворчал Фару.