"Сидони-Габриель Колетт. Дом Клодины ("Клодина" #6)" - читать интересную книгу автора

ход.
Этот четверг был одним из тех, которых избегает Кискина мама: как перед
нашествием завоевателя, боязливо прячется в доме.
Теперь в саду воцарилась тишина. Одна кошка, за ней другая
потягиваются, зевают, недоверчиво трогают лапкой гравий: так они обычно
ведут себя после бури. Затем обе направляются к дому, а Малышка, пойдя было
следом за ними, останавливается: она чувствует, что недостойна входить туда.
Лучше подождать, пока на ее разгоряченном, темном от возбуждения лице
проступит та бледность, та внутренняя заря, что знаменует отлет темных
демонов. Она широко открывает рот с новыми резцами, чтобы в последний раз
крикнуть. Таращит глаза, разглаживает лоб, выдыхает усталое "Уф!" и тыльной
стороной руки утирает нос.
На ней школьный фартук до колен и прическа, как у ребенка из бедной
семьи: две косицы, связанные за ушами. Какими со временем будут ее руки, на
которых видны следы кошачьих когтей и колючек, ее ноги, обутые в ободранные
ботинки из желтой телячьей кожи? В иные дни говорят, что Малышка будет
красивой.
Сегодня же она уродлива и чувствует на своем лице временную маску
уродства из пота и следов от пальцев, выпачканных в земле, а больше всего из
мимических ролей, которые она поочередно на себя примеривала, становясь то
Жанной, то Сандриной, то Алиной - швеей-поденщицей, то аптекаршей, то
почтаршей. Они ведь долго играли в игру "кем-ты-будешь-когда-вырастешь".
- Когда я вырасту...
Подружкам, с легкостью передразнивающим других, не хватает воображения.
Некое мудрое смирение, какой-то деревенский ужас перед приключениями и
дальними странствиями заранее делают дочек часовщицы, кондитера, мясника и
гладильщицы пленницами родительских лавок. Правда, Жанна заявила:
- А я буду кокоткой!
"Ну уж это ребячество..." - презрительно думает Киска.
Когда же приходит ее черед, она, за неимением желаний, пренебрежительно
бросает:
- А я буду моряком!
Потому как иногда она мечтает быть мальчиком и носить голубые штанишки
и берет. Море, которого Киска никогда не видела, корабль на гребне волны,
золотой остров и сверкающие плоды - все это появилось потом, чтобы служить
фоном для голубой матроски и берета с помпоном.
- Я буду моряком, и в своих плаваниях...
Сидя в траве, она расслабилась и почти не думает. Плавания?
Приключения?.. Для ребенка, два раза в год - когда делаются зимние и
весенние закупки - выезжающего за пределы кантона и воспринимающего это как
целое событие, подобные слова лишены всяких оснований и силы. За ними стоят
лишь страницы книг, цветные картинки. Утомленная Малышка безотчетно твердит:
"Когда я отправлюсь в кругосветное путешествие...", как если бы она
говорила: "Когда я отправлюсь сбивать шестом каштаны..."
В доме, за стеклами гостиной, зажигается красный огонек; Малышка
вздрагивает. Все, что секунду назад было зеленым, в свете этой неподвижной
красной точки становится голубым. Девочка проводит рукой по траве и ощущает
вечернюю влагу. Настало время зажигать свет. Слышится плеск текущей воды,
уносящей с собой опавшую листву, бьется об изгородь дверь сеновала, как
зимой, когда дует сильный ветер. Сад, ставший вдруг враждебным,