"Сидони-Габриель Колетт. Чистое и порочное" - читать интересную книгу автора

обезоруживающая и приятная привычка произносить конец фраз на низких
тонах... Сколько соблазна!.. Ветер, врываясь в открытое окно справа от
"Шарлотты", веял на меня своим довольно непримечательным ароматом и здоровым
резким запахом плоти, слегка испорченным приглушённым запахом табака.
- Просто беда... - начала она как бы невзначай. - Этот бедный малыш...
Я послушно спросила:
- Какой бедный малыш?
- Разве вы его не видели? Нет, вы не должны были его видеть... И всё
же, когда он склонился над балюстрадой наверху, вы уже пришли. Это он был в
белом кимоно.
- С белокурыми волосами?
- Так! - тихо воскликнула она. - Он самый. Он доставляет мне массу
хлопот, - добавила она.
Я позволила себе улыбнуться с заговорщицки-лукавым видом, который мне
совершенно не идёт:
- Не только хлопоты?.. Она пожала плечами:
- Можете думать, что хотите.
- Это тот самый юноша, который запретил вам петь, не так ли?
Она подтвердила с серьёзным видом:
- Да. Это заставляет его ревновать. У меня не то чтобы красивый голос,
но я пою хорошо.
- Я как раз собиралась сказать вам обратное, представьте себе... У вас
есть голос...
Она вновь пожала плечами.
- Как вам угодно. Одни говорят одно, другие - другое... Хотите, я
прикажу остановить такси перед вашим подъездом?
Я удержала её услужливую руку.
- Не стоит. Пожалуйста.
Она, казалось, немного жалела о том, что вела себя сдержанно, и решила
задать мне вопрос, в котором сквозила откровенность:
- Немного опиума время от времени, ведь это не очень страшно для
молодого человека со слабыми лёгкими, не так ли?
- Нет... Не очень страшно... - неуверенно произнесла я.
Её высокая пышная грудь приподнялась от тяжёлого вздоха.
- Много хлопот, - повторила она. - В конце концов, за то, что он в
течение двух недель хорошо принимал свои таблетки, хорошо ел говядину и
баранину и хорошо спал с открытым окном, время от времени полагается
награда, не так ли?
Она засмеялась вполголоса своим мелодичным хриплым смехом.
- Он говорит, что это сущая оргия, представляете... Он - гордец...
Сударыня, - промолвила она с живостью, - у вашего подъезда - мусорщики, вас
не смущает их присутствие? Нет? Тем лучше. Свобода - прекрасная вещь. Но
я... я не свободна.
Внезапно она умолкла, рассеянно предложила мне руку и одарила меня
лёгкой простодушной улыбкой своих больших глаз с прозеленью, напоминавшей
лужицы с морской водой, которые оставляет море при отливе.

Прошло некоторое время, прежде чем я снова увидела Шарлотту. Я не
искала с ней встречи, по крайней мере в тех местах, где, как мне казалось,
могла бы с ней столкнуться - например, в церкви на левом берегу на обряде