"Сидони-Габриель Колетт. Дуэт" - читать интересную книгу автора

ничуть не верю в успех этой затеи, по-моему, они возобновляют "Даффодиль" на
год раньше, чем надо. Но раз уж сцена моя!.. Пока мы переписывались, это еще
ничего не значило. Серьезные переговоры они ведут только по телефону.
- Через кого? - спросила Алиса.
Он отпил кофе, сделал вид, будто обжегся, секунду помедлил, глядя на
жену, и, поскольку уйти от ответа больше нельзя было, придал словам
оскорбительный оттенок:
- Через Амброджо, разумеется. Кому же еще они могли бы это поручить,
как не Амброджо? Мы ведь с ним компаньоны - если можно так выразиться.
Он встал, отошел на несколько шагов, затем вернулся.
- Ну?.. Ты еще что-нибудь хочешь сказать?
Она подняла на него взгляд, более сонный, чем когда-либо.
- А?.. Что я скажу?.. Ах да!.. Что ж, я согласна.
- На что согласна?
- Подготовить эскизы.
- За четыре дня?
- У меня есть сорок четыре наброска... балетных костюмов...
У Мишеля вырвался недоверчивый смешок коммерсанта:
- Сдается мне, ты недолго будешь корпеть над балетными костюмами,
поскольку...
- А?
- Подумаешь!.. Четыре классических балеринки на пуантах...
- Одену в тарлатан, - бросила Алиса.
- Да... парочка танцовщиков-акробатов...
- Полуобнаженные, в лоскутах ткани и стразах.
- Стразах? - возмутился Мишель. - По-твоему, сейчас тринадцатый год? Не
сходи с ума. Вот блестки - это сгодится. Без особых претензий, в общем.
Особых претензий, впрочем, и не надо... В том числе и для драматических
персонажей. Иначе, сама понимаешь, эти взбесятся...
Алиса словно бы проснулась, повеселела:
- Для драматических персонажей? Вместо перьев - громадные цветы, вместо
вышивки - ленты, для видимости шелка - накладной целлофан, а для видимости
роскоши - бахрома, понимаю, понимаю!
- Наброски у тебя здесь?
- Да, все. В лиловом бюваре, - некстати вырвалось у нее.
"Это называется "ляпнуть", - подумала она, глядя, как Мишель угрюмо
пьет кофе. - Придется исключить из своего лексикона слова "бювар" и
"лиловый", иначе каждый раз буду видеть, как эта мимоза свертывает побитые
морозом листья. Однако эта мимоза дружески беседует по телефону с Амброджо.
Столь же странно, сколь и загадочно, как говорил покойный папа".
Она потерла озябшие руки, поежилась от чего-то похожего на стыд:
"Ужасно видеть, как все между нами стало по-другому. Два слова - и вот он
весь скукожился, сник, постарел, правый глаз почти совсем закрылся. А я не
упускаю случая его осудить, как будто это он виноват, что я переспала с
Амброджо..."
- Мишель, я сейчас переоденусь и сбегаю в деревню.
- В деревню?
- У меня ничего нет для рисования: ни бумаги, ни красок, ни кальки...
- Собираешься рисовать? - спросил он с отсутствующим видом.
- А как же, Мишель... эскизы костюмов!