"Сергей Кольцов. За магнитной стеной, или Сновидения варежки (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

достала из кармана пакетик, - Держи. По великому блату достала. Импорт.
Карина развернула - и ее ладони расцвели от яркого мулине.
- Ой, Любаша, да ты же - золото! - Карина чмокнула ее в щечку.
- Обрадовалась? Так-то. Я еще вчера собиралась принести, да...
Она и дальше бы болтала без умолку о вчерашнем дне, если бы не
зазвонил телефон.
- Алло.
- Добрый вечер. Это я, то есть - Савелий. Помните? - конфузливо
пролепетал Варежкин, мерзнущий в телефонной будке.
- Здрав...ствуйте. - Карина медленно села в кресло.
- Вот, бродил по городу и решил позвонить. - Савелий секунду помялся и
внезапно выпалил: - Я сейчас приеду.
- Буду очень рада вас видеть, но сегодня... - Карина краем глаза
посмотрела на Любашу, которая уже сидела на диване и разминала сигарету. -
Сегодня у меня дел полно. И вообще - поздно уже. Приходите завтра, хотя
нет, -- Карина вспомнила, что будет хоккей и Любаша непременно заглянет, -
позвоните лучше к концу недели, и мы договоримся, как нам встретиться.
- Я- Я обязательно позвоню. Всего хорошего.
- До...
В трубке раздались короткие гудки. Карина молча сидела в кресле.
- Что-нибудь серьезное?
- Серьезное, говоришь... Да так... Ничего особенного... - Карина
замолчала и точно в оцепенении стала смотреть туда, где над вазой с
пожухлыми ветками висела фотография мальчика лет пяти.
Когда Карина пришла в себя, Любаши уже давно не было, а на полу возле
кресла лежало импортное мулййе.
"Савелий, - подумала Карина. -- Да... Что ж я собиралась делать?" А
что делал Савелий в этот поздний январский час?
Он возлежал на кушетке в своей неказистой каморке и предавался мечтам.
И виделись ему летящие по небу колесницы, аэростаты, наполненные розовым
туманом, и прочее, и прочее, что приличествовало званию художника-любителя,
эдакого живописца-чудака, малевавшего свои картинки, богатые фантазией,
колоритом, но вызывавшие только иронию да недоумение на серьезных и
выбритых лицах.
Примерно месяц назад, совсем случайно, на его пути повстречался
заведующий фабричным клубом "Прогресс" Никон Передрягин. Тайком ото всех и
особливо от супруги кропал он вирши, которые писались задолго до праздников
всенародных и местного значения и, выведенные каллиграфическим почерком,
прикношшвались к стенной газете, после чего с нескрываемым волнением
Передрягин чаще обычного прохаживался мимо нее, покашливая. Именно Никон и
уговорил Савелия выставить свои полотна на всеобщее обозрение, чтобы люди,
вкусив Пищи духовной, могли посветлеть душой и сердцем. И случайный
посетитель, чаще всего в обеденный перерыв, приходил полюбопытствовать на
творения Варежкина.
В неприметном углу зала стоял столик. На нем пылилась "Книга отзывов и
пожеланий", представлявшая собою общую тетрадь в зеленой обложке. У Савелия
бойко колотилось сердце, когда он ее раскрывал, особенно после очередного
слета передовиков производства или профсоюзных деятелей. Да и как тут не
волноваться, если собиралась тьма-тьмущая образованного и уважаемого люда.
Но листы были чистыми, а игольное острие привязанного к ней карандашика так