"Виктор Колупаев. Улыбка" - читать интересную книгу автора

- Почему - тоже? - спросила Энн. - Я просто хотела подарить тебе
улыбку. - И она засмеялась.
Никто не обратил на нас внимания, разве что Андрей. Но ему лучше было
этого не делать. Ведь это он любил Энн. Зал усердно и с чувством
отплясывал лагетту.
- Пусть твое сердце останется чистым, - сказала она.
Я ссутулился, повернулся и вышел из веселящегося зала, не имея сил
оглянуться. Я понял, что она меня любит, но не хочет показать этого,
разрываясь от противоречивых чувств: "хочу" и "все бесполезно".
Меня направили работать в Усть-Манский НИИ Времени.
Через полгода я узнал, что Энн умерла. Она начала умирать, когда ей
было десять лет, но сумела дожить до двадцати, ни разу не побеспокоив
родных и друзей ни слезами, ни хмурым настроением.
Ее улыбка осталась в моей душе навсегда.
Чуть позже я заметил, что могу вызывать улыбку; Энн на лицах своих
знакомых или просто прохожих, стоит только захотеть. Но я делал это редко,
потому что у Энн была очень горькая улыбка.



2

А потом я встретил Ольгу, и она стала моей женой.
Здесь тоже все началось с улыбки.
Это была вторая улыбка, которую я не мог забыть. С удивлением я
заметил, что все улыбаются мне улыбкой Ольги. Улыбкой, радостной, сильной,
уверенной в себе и других, ободряющей и удивительно красивой.
На улицах нашего города, в тайге, в зарослях тальника около реки -
везде я видел эту гордую, открытую, зовущую и... чуть настороженную
улыбку. Настороженность эта была едва заметной и адресовалась только мне,
потому что она еще ничего не знала о моих чувствах.
Что-то неосязаемо-необыкновенное и волнующее было в Ольгиной улыбке,
неизвестное, непонятное другим, потому что нельзя увидеть улыбку, нельзя
ее услышать, ее можно только ощутить, почувствовать. И как часто мы
ошибаемся, когда мимолетное движение губ и изгиб едва заметных морщинок
возле глаз принимаем за улыбку.
Часто в лаборатории или просто на улице; стираясь вспомнить Ольгу, я
тем самым вызывал ее улыбку на губах какой-нибудь проходящей мимо девушки,
которая невольно останавливалась изумленная, не понимая почему и кому она
улыбнулась. Иногда в таких случаях меня осторожно спрашивали:
- Что с вами?
Хотя, как мне кажется, это я должен был бы спрашивать.
- Я коллекционирую улыбки, - ответил я однажды первое, что пришло в
голову.
- Чудак, - сказали мне, и я согласился.
Постепенно я научился улавливать в улыбке Ольги различные оттенки,
грани между которыми были столь неуловимы, что, пытаясь найти их, я
вначале не мог отличить улыбки радостного ожидания от улыбки ожидания
радости, улыбки физической боли от улыбки душевного страдания.
Оказывается, бывают и такие улыбки.