"Виктор Колупаев. "Толстяк" над миром" - читать интересную книгу автора

- Бунтаря... Да как же так? Ведь за планетянами охотились...
- Что будем делать? - спросил Звездочет.
- Понесли на крейсер. Оружейник, держи голову.
- Взяли.
- Осторожнее!
- Чего уж теперь осторожнее...
Цепляясь за камни, трое медленно поднимали в гору четвертого. Чуть
поотстав, но уже догоняя их, отплевываясь и что-то невнятно бормоча, полз
Тактик.
Наверху нервно били подковами разгоряченные скакуны.



7

Дурашка был Офицером для Наказаний. Случалось иногда так, что
провинившегося нельзя было помещать в карцер. К примеру, Шкипера, который
проводил в это время сложный маневр "Толстяка" в пространстве, или
Стряпуха, готовившего обед. Так вот, наказание в таких случаях за всех
отбывал Дурашка. Плата за такую работу шла порядочная, наказание розгами
применялось редко, карцер был давно обжит, казался родным и уютным.
Находясь здесь частенько, Дурашка, как мог вычистил его, дал имена и
своему, и запасному топчану, привинченным к полу стульям и столу, графину
с водой и чашке, в которой ему приносили остатки обеда. Он научился
разговаривать с неодушевленными предметами, знал их повадки и привычки,
относился к ним с нежностью и уважением, любил и понимал. Ему и сам
крейсер представлялся живым существом. В те дни, когда никто из команды не
совершал проступков, он любил лазить по всяким закоулкам корабля,
поглаживать трубы и кабели, спрашивать о самочувствии планетарные и
космические двигатели, вытирать пыль или смазывать трущиеся части,
выслушивать стуки и вздохи "Толстяка". Словом, корабль он знал хорошо,
хотя никто об этом и не догадывался.
Команда относилась к Дурашке с юмором, не травила его, не смеялась над
ним. Разве что Звездочет, Советник, да сам Тактик иногда говорили: "Что-то
ты, Дурашка, давно не работал" - и совершали какое-нибудь нарушение правил
внутренней дисциплины, за что Дурашку немедленно отправляли в карцер. Но
он не обижался. Ведь это действительно было его работой! Случалось, что в
карцере поселялся еще кто-нибудь из команды. Звездочет молчал, не
опускаясь до разговоров с Офицером для Наказаний, Советник всячески
старался вывести его из терпения, Оружейник тоже молчал, но не так, как
Звездочет. Молчание его было легким, приятным. Бунтарь беседовал с
Дурашкой как равный с равным, сообщал ему много любопытных фактов, которые
откладывались в сознании Дурашки не в виде знаний, а в виде настроений и
чувств. Дурашка искренне сочувствовал попавшему в карцер. В таких случаях
ему казалось, что он плохо выполняет свою работу.
Вот и в этот раз, когда в карцер вошел Бунтарь, Дурашка застыдился,
покраснел от огорчения. Но Бунтарь никогда не принимал сочувствии. Его
радовало пребывание в карцере.
- Ну что? Займемся обучением? - спросил он просто.
Дурашка всегда был рад слушать его. Бунтарь заговорил о Планете. О том,