"Виктор Колупаев. "Толстяк" над миром" - читать интересную книгу автора

что она, наверняка, населена разумными существами. Пофантазировал по
поводу их вида и образа мышления. Посожалел о бессмысленном уничтожении
неизвестного тела в космосе. Все разговоры в карцере прослушивались
специальным устройством. Но вторичное наказание за один и тот же проступок
не полагалось и поэтому Бунтарь говорил не таясь.
Они знали, что "Толстяк" совершил посадку на поверхность Планеты. По
вибрации и гулу догадались, что бомбарды начали обстрел.
Время шло. Дурашка, случайно подойдя к двери, обнаружил, что она не
заперта. Это его озадачило. А в голове Бунтаря мгновенно созрело решение:
нужно бежать. Бежать, чтобы предупредить планетян о том, что их ждет в
случае контакта с "Толстяком" и что ждет Планету, если такой контакт не
состоится. В существовании на Планете разумных планетян он не сомневался.
Дурашка вдруг почувствовал, что Бунтарь давно ждал такого случая. Побег с
"Толстяка" был для Бунтаря решенным делом. И вот случай представился.
Сердце Дурашки радостно забилось, когда Бунтарь предложил бежать
вдвоем. Это было как отдых после работы. Он не сомневался, что через
несколько часов их поймают и снова посадят в карцер. Но отдохнуть хотелось
очень.
По странному стечению обстоятельств люк крейсера тоже оказался открытым
и никем не охранялся. Дурашке это показалось смешным, ведь он знал о
ночном патруле. Какой смысл было охранять открытый корабль? Но Бунтарь
спешил уйти подальше от крейсера. Необходимость встречи с планетянами
гнала его вперед.
Сначала беглецы крались по каменистому плато незамеченными. Потом на
верхушке "Толстяка" зажегся прожектор, лучи из арбалетов пронзили воздух,
цокот копыт скакунов надвинулся на них, но беглецы все же проскочили к
обрыву. Только Дурашке вдруг показалось, что все это не очень смешно.
Какая-то боль, тоскливое предчувствие сдавили ему сердце. Но впервые за
весь рейс ему не хотелось возвращаться в карцер, и он бросился по камням
через ручей... А потом сзади раздался крик, и Дурашка понял, что Бунтарь
мертв. И говорливый ручей вдруг навсегда отрезал Дурашку от "Толстяка".
Что-то мгновенно прорвалось в его сознании, еще неопределенное, неясное,
но новое, незнакомое, это и обрадовало его и испугало. И страшный,
звериный крик вырвался из его груди:
- Га-а-а-а-а-ды!
Никогда ранее он не смог бы так закричать. И слово-то такое не могло
прийти ему в голову! Дурашка упал, забился головой о камни, заплакал,
застонал. А те, преследователи, находились от него всего в каких-нибудь
двадцати метрах, но почему-то не решались переходить ручей... Дурашке
вдруг так захотелось умереть! Но смерть Бунтаря настойчиво влекла его к
действию, и он встал и начал осторожно удаляться от ручья.



8

Тактик дрожал от страха, когда вошел в отсек управления. Такого еще не
было за всю историю полетов "Толстяка". Убит свой! Пусть и Бунтарь, пусть
и нечаянно. Но свой, свой! Да, Бунтарь достукался до того, чтобы закрепить
за собой место в карцере пожизненно. Бунтарь был достоин самых суровых