"Виктор Колупаев. Сократ сибирских Афин, часть 2 (Фантастическая пародия) " - читать интересную книгу автора

где-либо. Если же пространство принадлежит к числу существующих величин, то
где оно могло бы быть? Очевидно, в другом пространстве, другое в третьем и
так далее.
- Да, - согласился Сократ, совсем недавно разбиравшийся в этой проблеме
вместе со славным Агатием. - При таком подходе придется бесконечно указывать
пространство пространства и поэтому никогда не удастся получить ответ, где
находится место.
- Значит, - сказал Зенон, - неправомерно вообще утверждение о
существовании места пространства, протяженности отдельно от бытия. Само
бытие протяженно и протяженно именно таким образом, что если исчезнет
протяженность, исчезнет и бытие.
- Похоже, что так, - согласился Сократ.
- Вернемся тогда к понятию множества, - предложил Зенон. - Чтобы дать
исчерпывающее определение множества, надо указать такие его части, которые
были бы уже неделимы. Иначе каждая часть, будучи делимой, снова станет
множеством и придется определять уже ее части, а если те, в свою очередь,
будут делимы, то определять их новые множества, и так бесконечно. Поэтому
необходимо признать конечные, неделимые части множества - его единицы.
Далее, необходимо существование многих единиц, из которых составилось
множество. А это значит, что единицы множества отграничены, существуют
отдельно друг от друга. Иначе они представляли бы сплошную массу, и тогда не
было бы ни единиц, ни множества. Множество же есть совокупность единиц.
Такое определение множества, как совокупности единиц, далее неделимых
показалось мне вполне логичным и очевидным. И все другие согласились с
Зеноном.
- Однако, если согласиться с этим, то следует признать, что множество
противоречиво, - неожиданно заявил Зенон, - что оно одновременно имеет
величину и не имеет, что величина эта и конечна и бесконечна.
- Как так?! - удивились все, кроме Парменида, естественно.
- Если сущее множественно, то оно должно быть малым и большим:
настолько малым, чтобы вовсе не иметь величины, и настолько большим, чтобы
быть бесконечным. Если существует многое, то одно и то же будет ограниченным
и беспредельным.
- Ничего не понимаем, - растерянно сказали все, кроме Парменида,
конечно, да еще Каллипиги, которая, кажется, хотела сделать какое-то важное
заявление.
- Если единица неделима, это значит, она не имеет величины, она есть
то, от прибавления чего вещь не увеличивается и при отнятии не уменьшается.
Тогда и единица никоим образом не может увеличить. Но если единица не имеет
величины, то и множество как совокупность единиц не имеет величины. Более
того, оно вообще не существует, ибо то, что не имеет величины, существовать
не может.
- Вот и Георг Кантор.., - начала было Каллипига, но ее хором перебили.
- А что, если основываться на понимании единиц множества как
существующих раздельно? - спросили все.
Парменид-то, разумеется, молчал, лишь ехидно улыбался, да попивал
капустный рассол.
- Если единицы отделены друг от друга, без чего нет и самого
множества, - сказал Зенон, - то существует нечто, разделяющее их. Перед
любой вещью всегда должно находиться что-нибудь вследствие бесконечной