"B.Комаров. Решение" - читать интересную книгу автора

работают вместе, бок о бок, когда они изо дня в день вместе решают
всевозможные задачи, рассуждают, спорят, это не может пройти бесследно.
Каждый невольно оказывает влияние на другого. Внешне это может никак не
проявляться. Но где-то в подсознании что-то откладывается. И при
определенных обстоятельствах может произойти... ну, как бы это лучше
выразиться, нечто вроде переключения...
- Вы хотите сказать, - воскликнул я, - что в этот вечер ваш мозг
переключился на систему Кузнецова! И благодаря этому вы пришли к решению?
- Примерно так...
- Ну, знаете ли... Пожалуй, это еще более невероятно, чем телепатия.
- Но мы еще многого не знаем о законах мышления, - возразил Липатов. -
Впрочем, возможно, вы правы... Но ведь Кузнецов все-таки умер, - добавил он.
Пока Липатов излагал свою версию, меня все время мучила какая-то
неясная мысль. Мне казалось, что я не то слышал, не то читал нечто такое,
что могло бы разрешить загадку. И вдруг я вспомнил. Это было в одном
научно-фантастическом рассказе. Автор утверждал, что все человеческие мысли,
излучаясь, образуют вокруг Земли своеобразное, ну, что ли, "поле
информации", из которого их можно при определенных условиях извлекать. Я
сказал об этом Липатову.
- Помню, помню, - отозвался он. - Как же, читал. И эта идея сначала так
меня возмутила, что я хотел даже написать в газету...
- Но не написали?
- Нет, я подумал, что фантаст в отличие от ученого свободнее в своих
предположениях.
Мы помолчали.
- Так значит, - спросил я, - телепатию вы решительно отвергаете?
- Когда я встречаюсь с чем-либо непонятным, я стремлюсь избегать
предвзятого мнения. Стараюсь быть объективным. Ведь я хочу одного, только
одного, - поймите меня, - установить истину. И чтобы вы в этом убедились, я
сейчас расскажу вам о двух случаях. Первый из них произошел года за два до
Юриной гибели. В тот период мы занимались одной из очередных проблем,
составлявших часть нашей общей задачи. Вопрос был довольно трудный, но
работа продвигалась успешно, оставалось совершить одно последнее усилие. В
тот вечер - это как раз была суббота - мы надолго задержались в лаборатории
чувствовалось, что решение где-то под руками, и не хотелось откладывать до
понедельника. Мы только что закончили очередной эксперимент. Не выключая
приборов, Юра подсел к столу и, взъерошив обеими руками волосы - так он
всегда поступал, когда ему в голову приходила интересная идея, - стал быстро
набрасывать на листке бумаги какие-то формулы. Я спросил его о чем-то, но он
только отмахнулся. Чтобы не мешать, я присел к другому столу и занялся
обработкой последних результатов. В лаборатории было полутемно: мы не любили
по вечерам включать верхний свет - так лучше думалось. Только светились
шкалы приборов и тускло мерцали оранжевые кружки неоновых ламп в
измерительных схемах. Закончив работу, я поднял голову и взглянул на Юру. Он
сидел, отвалившись на спинку кресла, взгляд его был устремлен куда-то вдаль,
а рука с карандашом неподвижно повисла в воздухе. Лицо отражало напряженную
работу мысли. И в это мгновение произошло нечто странное. Метнулись стрелки
приборов. Вспыхнула полным накалом неоновая лампа, в схеме генератора,
установленного на том самом месте, возле которого примостился Юрка. И сейчас
же Юра вскочил и, с грохотом отодвинув стул, радостно крикнул: "Есть!". "Что