"Иван Комлев. Лепешка " - читать интересную книгу автора

Мать не ругала меня за то, что я пачкал стены. Может, она понимала, что
в моей душе жило страстное желание написать отцу - хоть одну строчку! -
собственной рукой и получить от него ответ. Глядя на мать, я догадывался,
что большего счастья не бывает.
Мать подбеливала стены, и я долгое время не знал даже, что вообще-то на
стенах писать не учатся. Потом, накормив меня и управившись по дому, она
снова шла на работу. Иногда опять оставляла дома одного, чаще - брала с
собой и лишь изредка отводила к тетке.
Мне у тетки нравилось: там были два брата и сестра. Все старше меня. Но
мать оставляла меня там очень неохотно: вечером я не соглашался идти домой,
кроме того, она не хотела обременять их "еще одним ртом".
Как-то весной в теплый день мы пошли с матерью на вокзал. Там у длинных
деревянных столов всегда можно было купить что-нибудь поесть. Чаше это были
вареная картошка и соленые огурцы, еще капуста. Продавали лепешки и жадно
ловили любую новость у военных, хотя те сами мало могли что сказать:
эшелоны-в большинстве своем - шли на запад. В поездах, идущих на восток,
если и были военные, то обычно тяжелораненые. Они на остановках не выходили.
Женщинам при виде бодрых и здоровых солдат становилось легче, они
уносили с перрона не столько потертые рубли, сколько возродившиеся надежды.
Мы с матерью принесли молоко в трехлитровом бидончике. Пока она
наливала его в кружки, банки или котелки - молоко выпивали тут же, у
столов,- я прошел вдоль ряда. Раз и другой, потом еще... Не выдержал,
подошел к матери, зашептал:
- Ой, сколько сегодня много лепешек продают!
Бидончик ее уже опустел. Деньги, наверное, нужны были для чего-то
другого, но она сказала:
- Купи себе. Тут как раз на лепешку, - и протянула мне целый ворох
измятых бумажек.
Очередной эшелон ушел. Перрон обезлюдел, остались только женщины у
столов. Я впервые шел покупать. Все взгляды устремились на меня. Деньги,
крепко зажатые в ладонях, вспотели. Мне трудно было идти, а еще труднее -
остановить свой взгляд на той лепешке, что сейчас будет моей... Длинный
ряд...
Видеть мой голодный взгляд женщинам оказалось невмоготу. Первая же, что
продавала лепешки, не выдержала, сказала дрогнувшим голосом:
- Возьми, сынок.
Я положил скомканные бумажки на темные потрескавшиеся доски и - взял.
Лепешка была теплая, большая и тяжелая. И еще она пахла. Запах ее
удивительным образом враз объяснял все то, чего я не мог знать о настоящем
хлебе.
Я шел назад медленно-медленно, откусывая от лепешки по кругу - так,
казалось, она почти не уменьшалась. Но когда я подошел к матери, в руках у
меня - я это хорошо понимал - оставалось меньше половины. Лепешка была до
того вкусной, что я с трудом преодолел желание съесть ее всю, но я уже знал,
что лепешка эта и была тот самый хлеб, о котором вздыхала мать.
- На,- остаток я протянул ей.
Но она не взяла, сказала только, мельком взглянув на кусок:
- Совсем ржаная. Там есть белее.
- Нет, мама, очень вкусная - возьми, - и откусил напоследок еще
чуть-чуть.