"Сергей Конарев. Балаустион " - читать интересную книгу автора

собакой, отдастся при первой возможности.
- Да не смеши ты! Кто тебе даст, такому уроду? - недоверчиво фыркнул
Алкимах.
- Дурак ты, Алкимах! Настоящие бабы, они разве за морду мужика любят?
Не-ет, за хрен, здоровый, как у быка! Не веришь? Давай у Политы спросим, как
в следующий раз жрать принесет? А потом я ее на твоих глазах загну и вдую,
для подтверждения теории, а?
- Да иди ты в Эреб, болтун!
- А вот давай поспорим! На драхму, нет... на три, а?
- Иди к демонам!
- Нет, спорим, спорим!
- К демонам твои споры! Дай пожрать спокойно!
- То-то! Боишься продуть, клянусь собакой.
Алкимах промолчал, занятый выковыриванием из зубов застрявших кусочков
мяса. Миарм, запрокинув голову, надолго припал к кувшину, резво дергая
волосатым кадыком. Потом с довольным кряхтением поставил сосуд на скамью,
вытер губы тыльной стороной ладони и продолжил восхваление частей тела и
достоинств темперамента девицы Политы, девушки, насколько следовало из его
слов, поведения весьма многообещающего. Этот сочный, но однообразный
монолог, прерываемый изредка недоверчивыми восклицаниями Алкимаха, вскоре
наскучил Леонтиску, и он перестал к нему прислушиваться. Тщательно слив
последние капли баланды в ложку и опрокинув ее в рот, сын стратега
дисциплинированно поставил чашку под дверь, а сам улегся на отполированный
поколениями узников лежак и снова предался тревогам по поводу миссии
Каллика. Незаметно, несмотря на тяжелые мысли, продолжавшую болеть голову и
промозглую сырость подземелья, его сморил крепкий солдатский сон без
сновидений.

- Эй, поганец, подъем! Встать, тебе говорят! - грубые крики прорвались
сквозь плотное одеяло сна, оставляя в нем дыры, раздирая его на части, и
наконец вытряхнули Леонтиска из этого теплого, уютного кокона в мрачную,
освещенную танцующим рыжим пламенем реальность.
- Заключенный, встать перед архонтом светлого града Афин! - голос
резкий, скрипучий. Алкимах приступил к исполнению обязанностей начальника
караула.
Леонтиск сел на топчане, спустил ноги на пол. В помещении за решеткой
кое-что изменилось. На стене появился второй факел, стало гораздо светлее. У
дальнего проема, ведущего в коридор (и на волю) распахивает решетку Миарм -
подтянутый, в шлеме, с копьем - ни дать, ни взять, образцовый воин! Алкимах,
тоже с копьем, стоит у самой решетки камеры. Из коридора слышится гул
голосов и шаги. На пороге караульной вырастает благородная белоголовая
фигура архонта.
Подлец Демолай! Леонтиск вскочил. Пытаясь утихомирить заколотившееся в
груди сердце, несколько раз глубоко вздохнул, сложил руки на груди (ладони
сжаты в кулаки), застыл в шаге от крепких прутьев. Вслед за архонтом в
помещение ступил было Клеомед, но Демолай знаком велел сыну и остальным
ждать в коридоре.
Мягкими шагами городской голова приблизился к решетке. Архонту в это
время было чуть более пятидесяти лет, он имел грузную, однако сохранившую
аристократическую осанку фигуру, толстую надменную шею и породистое,