"Артур Конан Дойль. Ветеран 1815 года " - читать интересную книгу автора

Макдональд. - И если вас не пугает расстояние, для вас всегда найдутся в
наших казармах трубка табаку и стакан грога. Старик расхохотался и затем
раскашлялся.- Рады видеть меня, говорите вы? Канальи! - сказал он. - Ладно,
ладно, когда будет опять тепло на дворе, я, может быть, и загляну к вам.
Весьма возможно, что загляну. Вы нынче стали слишком важны для казенного
обеда, а? Завели себе столовые, как офицеры. До чего еще дойдет свет!- Вы
служили в линейном полку, сэр, не правда ли? -почтительно спросил сержант.-
В линейном полку?! - презрительно воскликнул старик. - Никогда в жизни не
носил кивера. Я гвардеец, да. Я служил в третьем гвардейском полку, том
самом, который теперь называют шотландской гвардией. Господи! Они все уже
умерли, все до одного, начиная с полковника Бинга и кончая последним
мальчиком-барабанщиком, и вот остался только я. Я здесь, тогда как должен бы
быть там. Но это не моя вина!
- Всем нам придется быть там, - ответил сержант. - Не хотите ли
попробовать моего табаку, сэр? - прибавил он, протягивая старику кисет из
тюленьей кожи. Старый Брюстер вытащил из своего кармана почерневшую глиняную
трубку и начал набивать ее табаком сержанта. Как вдруг трубка выскользнула у
него из рук и, упав на пол, разбилась вдребезги. Его губы задрожали, нос
сморщился, и старик разразился продолжительными беспомощными рыданиями.- Я
разбил свою трубку, - жалобно воскликнул он.- Перестаньте, дядя,
перестаньте, - говорила Нора, наклоняясь над ним и гладя его по волосам
точно маленького ребенка. - Это пустяки. Мы достанем другую
трубку.-Успокойтесь, сэр, - сказал сержант. - Не сделаете ли вы мне честь
принять от меня вот эту деревянную трубку с янтарным мундштуком. Я буду
очень рад, если вы возьмете ее.- Черт возьми! - воскликнул старик, улыбаясь
сквозь слезы. - Это превосходная трубка. Посмотрите на мою новую трубку,
Нора. Бьюсь об заклад, что у Джорджа никогда не было такой трубки. Вы
принесли сюда свою винтовку, сержант?- Да, сэр, я зашел к вам, возвращаясь
со стрельбы.- Дайте мне подержать ее. Господи! Когда держишь в руках ружье,
чувствуешь себя так, точно опять стал молодым. Ах, черт возьми, я сломал
ваше ружье пополам.- Это ничего, сэр, - воскликнул артиллерист со смехом. -
Вы нажали на рычаг и открыли казенную часть ружья. Вы знаете, конечно, что
мы заряжаем их оттуда.- Заряжаете его не с того конца! Удивительно! И без
шомпола! Я слышал об этом, но раньше не верил этому. Ах, им не сравниться со
старыми ружьями! Когда дойдет до дела, - вспомните мои слова, - вернутся
опять к старым ружьям.- Клянусь вам, сэр, - горячо воскликнул сержант, -
перемены не помешали бы в Южной Африке! В сегодняшней утренней газете я
прочел, что правительство уступило этим бурам. Между солдатами идут горячие
разговоры по этому поводу.- Эх, эх, - ворчал старый Брюстер. -Черт побери!
Этого не могло бы быть при герцоге. Герцог сказал бы свое мнение об этом.-
Да, он сделал бы это, сэр, - воскликнул сержант. - Пошли нам Бог побольше
таких, как он. Но я засиделся у вас. Я зайду к вам опять и, если вы
позволите, приведу с собой товарищей, так как каждый из них почтет для себя
за честь поговорить с вами. Итак, поклонившись еще раз ветерану и
улыбнувшись Норе, толстый артиллерист ушел, оставив за собой воспоминание о
своем голубом мундире и желтом галуне. Но едва прошло несколько дней, как он
вернулся опять; мало-помалу он сделался постоянным посетителем Арсенального
проспекта. Он приводил с собой других, и скоро на паломничество к дяде
Брюстеру во всем гарнизоне установился взгляд как на своего рода долг
каждого солдата. Артиллеристы и саперы, пехотинцы и драгуны входили,