"Артур Конан Дойл. Случай с переводчиком ("Записки Шерлока Холмса" #9)" - читать интересную книгу автора

образованный англичанин. Он горячо пожал руку Шерлоку Холмсу, и
его темные глаза загорелись радостью, когда он услышал, что его
историю готов послушать такой знаток.
- Я думаю, в полиции мне не поверили, поручусь вам, что
нет, - начал он с возмущением в голосе, - Раз до сих пор они
такого не слыхивали, они полагают, что подобная вещь
невозможна. У меня не будет спокойно на душе, пока я не узнаю,
чем это кончилось для того несчастного человека с пластырем на
лице.
- Я весь внимание, - сказал Шерлок Холмс.
- Сегодня у нас среда, - продолжал мистер Мэлас. - Так
вот, все это случилось в понедельник поздно вечером, не далее
как два дня тому назад. Я переводчик, как вы уже, может быть,
слышали от моего соседа. Перевожу я со всех и на все языки или
почти со всех, но так как я по рождению грек и ношу греческое
имя, то с этим языком мне и приходится работать больше всего. Я
много лет являюсь главным греческим переводчиком в Лондоне, и
мое имя хорошо знают в гостиницах.
Случается, и нередко, что меня в самое несуразное время
вызывают к какому-нибудь иностранцу, попавшему в затруднение,
или к путешественникам, приехавшим поздно ночью и нуждающимся в
моих услугах. Так что я не удивился, когда в понедельник поздно
вечером явился ко мне на квартиру элегантно одетый молодой
человек, некто Латимер, и пригласил меня в свой кэб, ждавший у
подъезда. К нему, сказал он, приехал по делу его приятель -
грек, и так как тот говорит только на своем родном языке, без
переводчика не обойтись. Мистер Латимер дал мне понять, что
ехать к нему довольно далеко - в Кенсингтон, и он явно очень
спешил: как только мы вышли на улицу, он быстрехонько втолкнул
меня в кэб.
Я говорю - кэб, но у меня тут возникло подозрение, не
сижу ли я скорей в карете. Экипаж был, во всяком случае, куда
просторней этого лондонского позорища - четырехколесного кэба,
и обивка, хотя и потертая, была из дорогого материала. Мистер
Латимер сел против меня, и мы покатили на Чаринг-Кросс и затем
вверх по Шефтсбери-авеню. Мы выехали на Оксфорд-стрит, и я уже
хотел сказать, что мы как будто едем в Кенсингтон кружным
путем, когда меня остановило на полуслове чрезвычайно странное
поведение спутника.
Для начала он вытащил из кармана самого грозного вида
дубинку, налитую свинцом, и помахал ею, как бы проверяя ее вес.
Потом, ни слова не сказав, он положил ее рядом с собой на
сиденье. Проделав это, он поднял с обеих сторон оконца, и я, к
своему удивлению, увидел, что стекла их затянуты бумагой, как
будто нарочно для того, чтобы мне через них ничего не было
видно.
- Извините, что лишаю вас удовольствия смотреть в окно,
мистер Мэлас, - сказал он. - Дело в том, понимаете, что в мои
намерения не входит, чтобы вы видели куда мы с вами едем. Для
меня может оказаться неудобным, если вы сможете потом сами