"Артур Конан Дойл. Случай с переводчиком ("Записки Шерлока Холмса" #9)" - читать интересную книгу автора

почему-то наводил на меня больше страха, чем тот, молодой.
- Что вам нужно от меня? - спросил я.
- Только, чтобы вы задали несколько вопросов одному
джентльмену из Греции, нашему гостю, и перевели бы нам его
ответы. Но ни полслова сверх того, что вам прикажут сказать,
или... - снова нервный смешок, - ...лучше б вам и вовсе не
родиться на свет!
С этими словами он открыл дверь и провел нас в комнату,
освещенную опять-таки только одной лампой с приспущенным огнем.
Комната была, безусловно, очень большая, и то, как ноги мои
утонули в ковре, едва я вступил в нее, говорило о ее богатом
убранстве. Я видел урывками крытые бархатом кресла, высокий с
белой мраморной доской камин и по одну его сторону - то, что
показалось мне комплектом японских доспехов. Одно кресло стояло
прямо под лампой, и пожилой господин молча указал мне на него.
Молодой оставил нас, но тут же появился из другой двери, ведя с
собой джентльмена в каком-то балахоне, медленно подвигавшегося
к нам. Когда он вступил в круг тусклого света, я смог
разглядеть его, и меня затрясло от ужаса, такой у него был вид.
Он был мертвенно бледен и крайне истощен, его выкаченные глаза
горели, как у человека, чей дух сильней его немощного тела. Но
что потрясло меня даже больше, чем все признаки физического
изнурения, - это то, что его лицо вдоль и поперек уродливо
пересекали полосы пластыря и широкая наклейка из того же
пластыря закрывала его рот.
- Есть у тебя грифельная доска, Гарольд? - крикнул
старший, когда это странное существо не село, а скорее упало в
кресло. - Руки ему развязали? Хорошо, дай ему карандаш. Вы
будете задавать вопросы, мистер Мэлас, а он писать ответы.
Спросите прежде всего, готов ли он подписать бумаги.
Глаза человека метнули огонь.
"Никогда", - написал он по-гречески на грифельной доске.
- Ни на каких условиях? - спросил я по приказу нашего
тирана.
"Только если ее обвенчает в моем присутствии знакомый мне
греческий священник".
Тот пожилой захихикал своим ядовитым смешком.
- Вы знаете, что вас ждет в таком случае?
"О себе я не думаю".
Я привожу вам образцы вопросов и ответов, составлявших наш
полуустный-полуписьменный разговор. Снова и снова я должен был
спрашивать, сдастся ли он и подпишет ли документ. Снова и снова
я получал тот же негодующий ответ. Но вскоре мне пришла на ум
счастливая мысль. Я стал к каждому вопросу прибавлять
коротенькие фразы от себя - сперва совсем невинные, чтобы
проверить, понимают ли хоть слово наши два свидетеля, а потом,
убедившись, что на лицах у них ничего не отразилось, я повел
более опасную игру. Наш разговор пошел примерно так:
- От такого упрямства вам добра не будет. Кто вы?!
- Мне все равно. В Лондоне я чужой.