"Артур Конан Дойль. Квадратный ящичек" - читать интересную книгу автора

уселись рядом с ними. Заговорщики не удостоили нас даже взглядом. Я стал
внимательно наблюдать за ними. Они играли в "наполеона".
Оба были тонкими знатоками игры, и я не мог не восхищаться
самообладанием, с каким эти люди, скрывая свою страшную тайну,
хладнокровно подбирали длинную масть или ловили королеву. Деньги быстро
переходили из рук в руки, но чернобородому явно не везло. В конце концов
он с раздражением швырнул карты на стол, выругался и заявил, что больше не
намерен играть.
- Будь я проклят, если еще соглашусь тянуть эту канитель! - воскликнул
он. - За пять конов у меня ни разу не было больше двух карт одной масти!
- Ничего, - ответил его товарищ, сгребая выигранные деньги. - Проиграть
или выиграть несколько долларов - какое это будет иметь значение после
того, что произойдет сегодня вечером?!
Меня поразила наглость этого мерзавца, но я с самым бесстрастным видом
продолжал разглядывать потолок и попивать вино. Я чувствовал, что
Фленниген пристально смотрит на меня своими волчьими глазами, проверяя, не
вызвал ли у меня подозрений этот намек. Затем он что-то шепнул своему
товарищу, но я не расслышал, что именно. Очевидно, это было
предупреждение, так как тот сердито ответил:
- Чепуха! Что хочу, то и говорю! Излишняя осторожность как раз и может
погубить все дело.
- Ты, видно, не заинтересован в успехе, - ответил Фленниген.
- Ничего подобного, - буркнул Мюллер. - Ты отлично знаешь, что если я
делаю ставку, то надеюсь выиграть. Но я никому на свете не позволю
отчитывать меня и одергивать. Я не меньше, пожалуй, даже больше тебя
заинтересован в успехе нашего дела.
Ом весь кипел от злости и некоторое время яростно дымил сигарой. Его
компаньон тем временем посматривал то на Дика Мертона, то на меня. Я
понимал, что нахожусь рядом с человеком, готовым на любой шаг, что стоит
ему заметить хотя бы легкую дрожь моих губ, и он тотчас же меня укокошит.
Однако я проявил больше самообладания, чем мог от себя ожидать в столь
трудных обстоятельствах. Что касается Дика, то он оставался невозмутимым и
бесстрастным, как египетский сфинкс.
Несколько минут в курительной комнате царило молчание, нарушаемое
только шуршанием карт, которые тасовал Мюллер перед тем, как положить в
карман. Он по-прежнему казался рассерженным. Бросив окурок в урну, он
вызывающе взглянул на своего спутника и повернулся ко мне:
- Не можете ли вы сказать, сэр, когда на берегу получат первую весть о
нашем пароходе?
Теперь они оба смотрели на меня, и хотя я, быть может, немного
побледнел, но ответил спокойным голосом:
- Я полагаю, сэр, первое известие о нашем пароходе будет получено,
когда мы достигнем Куинстауна.
- Ха-ха-ха! - рассмеялся сердитый человечек. - Я знал, что вы так
скажете. Не толкай меня под столом, Фленниген, я не выношу этого. Я знаю,
что делаю. Вы заблуждаетесь, сэр, - продолжал он, вновь поворачиваясь ко
мне, - глубоко заблуждаетесь.
- Возможно, о нас еще раньше сообщит какой-нибудь встречный корабль, -
высказал предположение Дик.
- Нет, вовсе не корабль.