"Артур Конан Дойл. Иудейский наперсник" - читать интересную книгу автора

Артур Конан Дойл

Иудейский наперсник

Мой ученый друг Уорд Мортимер был известен как один из лучших специалистов
своего времени в области археологии Ближнего Востока. Он написал немало
трудов на эту тему, два года провел в гробнице в Фивах, когда производил
раскопки в Долине Царей, и, наконец, сделал сенсационное открытие,
раскопав предполагаемую мумию Клеопатры во внутренней усыпальнице храма
бога Гора на острове Филе. Ему, сделавшему себе к тридцати одному году имя
в науке, прочили большую карьеру, и никого не удивило, когда он был выбран
хранителем музея на Белмор-стрит. Вместе с этой должностью он получал
место лектора в Колледже ориенталистики и доход, который снизился с общим
ухудшением дел в стране, но тем не менее по-прежнему представляет собой
идеальную сумму - большую настолько, чтобы служить стимулом для
исследователя, но не настолько, чтобы размагнитить его.
Лишь одно обстоятельство делало положение Уорда Мортимера в музее на
Белмор-стрит немного щекотливым - исключительно высокая научная репутация
его предшественника. Профессор Андреас был серьезным ученым с европейским
именем. Его лекции слушали студенты со всех концов света, а образцовый
порядок, в котором он содержал музейную коллекцию, доверенную его заботам,
стал притчей во языцех в ученых кругах. Поэтому, когда он в возрасте
пятидесяти пяти лет неожиданно отказался от своей должности и сложил с
себя обязанности, которые были для него и отрадой, и средством к
существованию, его решение вызвало немалое удивление. Он с дочерью съехал
с удобной квартиры при музее, предназначаемой для хранителя, и в ней
поселился мой неженатый друг Мортимер.
Узнав о назначении Мортимера, профессор Андреас написал ему очень любезное
и лестное поздравительное письмо. Я присутствовал при их первой встрече и
вместе с Мортимером совершал обход музея в тот раз, когда профессор
показывал нам восхитительную коллекцию, которую он столько лет лелеял. В
этом осмотре нас сопровождали дочь профессора, настоящая красавица, и
молодой человек, капитан Уилсон, который, как я понял, должен был вскоре
стать ее мужем. Всего в музее имелось пятнадцать залов, но лучше всех были
Вавилонский, Сирийский и Центральный зал, в котором хранились иудейские и
египетские древности. Профессор Андреас, спокойный, суховатый пожилой
человек с чисто выбритым лицом, держался бесстрастно, но его черные глаза
начинали сверкать, а на лице появлялось восторженное выражение, когда он
показывал нам особенно прекрасные и редкостные экспонаты. Его рука с такой
любовью задерживалась на них, что сразу было видно, как он гордится ими и
как горюет теперь в глубине души, передавая их на попечение другому
человеку.
Он поочередно демонстрировал нам мумии, папирусы, редкие изображения
священных скарабеев, резные надписи, иудейские древности и копию
знаменитого светильника о семи ветвях из иерусалимского храма, который был
доставлен Титом в Рим и который покоится сейчас, как полагают некоторые,
на дне Тибра. Затем профессор Андреас подошел к витрине, расположенной в
самом центре зала, и склонился над стеклом в благоговейной позе.
- Для такого знатока, как вы, мистер Мортимер, тут нет ничего нового, -
сказал он, - но, полагаю, вашему другу мистеру Джексону будет интересно