"Артур Конан Дойль. Нашествие гуннов (Перевод С.Маркиша)" - читать интересную книгу автора

разлилась повсюду.
Симон Мела долго не мог тронуться с места, гадая, кто же этот странный
незнакомец. Как и всякий христианин, он слыхал про злых духов, которые
обычно являлись отшельникам в Фиваиде и на окраине Эфиопской пустыни.
Странное обличье этого одинокого существа, темные его очертания, чуткая,
напряженная поза, напоминающая скорее о свирепом и хищном звере, нежели о
человеке, - все помогало пустыннику уверовать, что наконец-то он столкнулся
с одним из тех исчадий преисподней, в существовании которых он сомневался
столь же мало, сколько в собственном существовании. Большую часть ночи он
провел в молитве, не сводя глаз с двери своей кельи, с черно-фиолетовой, в
частых звездах завесы, закрывшей низкий свод. В любой миг какое-нибудь
ползучее чудище, какая-нибудь рогатая мерзость могла уставиться на него, и,
уступая человеческой слабости, млея от ужаса при этой мысли, он отчаянно
взывал к своему распятию. Но в конце концов усталость взяла верх над
страхом, и, упав на постель из сухой травы, он уснул и спал до тех пор,
пока яркий свет дня не вернул его к действительности.
Пробуждение было позднее - позднее обычного, - солнце успело подняться
высоко над горизонтом. Выйдя из кельи, он оглядел вершину напротив, но она
была пуста и молчалива. Ему уже начинало казаться, что та странная, мрачная
фигура, которая так его напугала, была лишь видением, примерещившимся в
сумерках. Его тыква валялась на том же месте, где упала, и он поднял ее,
собираясь продолжить путь к роднику. И вдруг он понял, что совершилась
какая-то перемена. Воздух гудел и дрожал. Ворчливый гул несся со всех
сторон, неопределенный, невнятный, низкий, но густой и мощный, слабея и
усиливаясь, дробясь и отдаваясь в скалах, стихая до глухого шепота, но ни
на миг не исчезая вовсе. В крайнем изумлении Симон поднял глаза к голубому,
безоблачному небу. Потом вскарабкался на скалистую макушку холма, укрылся в
тени и окинул взором равнину. Даже в самом диком сне не могло ему
привидеться ничего подобного.
Все широкое пространство было покрыто конниками - сотни, тысячи,
десятки тысяч конников ехали медленно и безмолвно с неведомого востока.
Топот бесчисленных копыт и вызывал глухое содрогание воздуха. Некоторые
проезжали так близко, что, глядя вниз, он ясно видел отощавших, но жилистых
коней и странные сутулые фигуры смуглых всадников: они сидели на самой
холке, короткие ноги свисали, не опираясь на стремена, но человеческое
тело, похожее на бесформенный узел, покачивалось так уверенно и твердо,
словно срослось воедино с телом животного. У этих ближайших к нему он видел
лук, колчан, длинное копье и короткий меч, свернутое кольцом лассо за
спиною, и это свидетельствовало, что перед ним не безобидная орда
кочевников, но гигантское войско на марше. Его взгляд скользил все дальше,
дальше, но до самого горизонта, который теперь мелко колыхался, не было
ничего, кроме этой чудовищной конницы. Головной отряд уже давно миновал
скалистый остров, на котором жил Симон Мела, и теперь он мог понять, что
впереди авангарда шли разведчики, направлявшие движение всего войска, и что
одного из них он и видел накануне вечером.
Весь день отшельник, зачарованный поразительным зрелищем, робко
прятался в тени скал, и весь день внизу, по равнине, катилось море
всадников. Симону случалось видеть кишащие народом причалы Александрии, он
видел толпу на ипподроме в Константинополе, но никогда не мог он себе
представить такого множества людей, какое теперь проходило перед его