"Василий Кондратьев. Сказка с западного окна (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Василий КОНДРАТЬЕВ


СКАЗКА С ЗАПАДНОГО ОКНА
Рассказ

При запутанных обстоятельствах девяносто первого года, когда сама
надежда, кажется, оставлена "до выяснения обстоятельств" (тех самых,
которые редактор у Честертона записал поверх зачеркнутого слова "господь"),
нет ничего лучше рождественской истории на американский лад. Не потому,
конечно, что из пристрастия ко всяческому плюрализму и соединенным штатам
мы скоро, наверно, запутаемся в точном числе праздника Рождества. Просто
история, связанная с Романом Петровичем Тыртовым, петербуржцем, столетие
рождения которого скоро будут повсеместно отмечать в Америке, и в Европе,
составляет саму сказку мечты, процветания и звездного блеска, легенду,
которой мы любим предаваться, полеживая у окна на западную сторону. Нам не
хочется верить в сказки, но воспоминания и сохранившиеся иллюстрации можно,
ничего не выдумывая, перемешать так, чтобы вышел примерный калейдоскоп.

История начинается в Петербурге, в четвертом доме по Зоологическому
переулку, недалеко от крепости. Впрочем, по адресной книге спустя почти
вечность трудно сразу найти то, что нужно: Тыртовы были известной фамилией
военных и моряков, среди них были и генералы, и адмиралы, как отец Романа
Петровича. Мальчик рос в имперской столице, ее роскошество, вольные летние
месяцы в усадьбе, тихие прогулки по богатым коллекциям Эрмитажа, мама, дама
того самого типа, который парижские художники начала века прославляли как
"Les Elegantes", любившая во всем вкус и моду, все развивало в нем легкий,
мечтательный нрав, приглашающий к таким путешествиям, которые начинаются
как со страниц видовых альбомов из отцовской библиотеки, картин Сиама,
Индии и Персии (говорят, что персидские сады дали само название
"парадиза"), так и журналов мод с их светским, неудаленным блеском,
фантазией очевидной, сочетающей красоту, волю и, разумеется, успех.
Больше всего этот мальчик любил рисовать, он и буквы выучился рисовать,
как картинки, такие же, которые рассматривал в своих любимых маминых
журналах, где авторства в те времена не чуждались ни Бакст, ни Кузмин.
Возможно, для него все началось тогда, когда он шести лет нарисовал платье,
которое, как это было ни чудно, захотела и сшила себе мама. Когда мальчик
подрос, он стал ходить слушателем к Репину, а рисунки посылал в "Дамский
Мир". Этот журнал так охотно печатал его модели и фантазии, что дальнейший
путь юноши определился.
Вступив на этот путь, он был вынужден отказаться от своей осененной
боевыми знаменами фамилии ради нового nom de guerre, которым к девятьсот
двенадцатому году стало "Р.Т.", Эрте. В столетие Бородинской битвы г-н
Ромэн де Тиртофф оказался в Париже, рекомендованный как корреспондент
петербургского "Дамского Мира", с запасом рисунков, моделей и всяческих
намерений.
И все это оказалось в корзинке для бумаг, а его
выгнала из своей маленькой мастерской мод мадемуазель,
которой надоел изнеженный юноша-студент, не имеющий - да,
мсье! - никакого таланта не только кутюрье, но даже и