"Вячеслав Леонидович Кондратьев. Встречи на Сретенке " - читать интересную книгу автора

они помогли ему снять сапоги и увидели, что надеты они на босые ноги, Ольга
Федоровна ужаснулась, а Клава выразила восхищение Володькиным мужеством -
мороз-то на дворе около двадцати.
Надев теплые, с печки, валенки, Володька почувствовал себя уютнее, а
когда, выпив горячего чая, согрелся весь, то и еще лучше. Заметив, что на
столе очень мало хлеба и совсем нет сахара, он обругал себя за
недогадливость и виновато пробормотал, что как-то не догадался захватить из
госпиталя хлеб и сахар.
Вечер пролетел незаметно в неторопливых домашних разговорах, а к концу
его сама Ольга Федоровна предложила Володьке остаться ночевать - постелет
ему в отдельной комнатке, он никого не стеснит, и нечего еще раз лезть ему
через забор... Володька согласился сразу, хотя присутствие матери и
спокойная непринужденность Клавы не сулили ему ничего особенного, но
выходить на мороз и топать до госпиталя в Костиных сапожках страшно не
хотелось.
Клава провела его в комнату, смежную с большой, где они пили чай,
отгороженную только легкой дощатой перегородкой, не доходившей до стены и
оставлявшей небольшую щель как раз в том месте, где стояла ее кровать.
Постель для него была уже приготовлена.
- Ну... Спокойной ночи, - пожелала Клава спокойно, пряча в глазах
усмешку.
- Не усну я, - сказал он жалко.
- Уснешь. - Она погладила его по голове и вышла.
Володька стал раздеваться, что было не очень-то легко с одной левой
рукой. Справившись, он лег, накрылся одеялом, и тут его стала бить дрожь,
которую никак не мог унять... Он слышал, как в большой комнате ходила
Клавина мать, убирала со стола, ходила долго то сюда, то туда и наконец
вышла. Значит, спать будет в другой комнате, обрадовался Володька. Потом он
слышал, как раздевалась Клава, как легла в постель, потушив свет... Стало
темно и очень тихо... Он достал папиросу и закурил, чтобы успокоиться.
- Ну, как ты? Не спишь? - услышал он Клавин шепот, а потом ощутил
горячую руку, прикоснувшуюся к его лицу.
Он схватил ее руку в свою и крепко сжал.
- Я скажу, когда прийти... Мама уснет как следует...
- Хорошо, - еле слышно ответил он осекшимся голосом.
Только эта тоненькая дощатая стенка отделяет его от Клавы, и ему даже
не верилось, что вот-вот он поднимется и на цыпочках пройдет в ее комнату.
Что будет потом, Володька реально не представлял. Он даже страшился немного,
видимо, потому, что Клава была уже замужем, а у него опыта никакого. Что
случилось у Надюхи, он плохо помнил, был тогда сильно пьян, и вообще все как
во сне.
Володька докурил папиросу, но она не успокоила, все так же трепыхалось
сердце и била мелкая дрожь, а время тянулось бесконечно долго... И вот
наконец протянулась Клавина рука, послышался ее сдавленный шепот:
- Иди. Только постарайся не шуметь...
Он осторожно, чтобы не скрипнула кровать, встал и на цыпочках
направился к Клавиной комнате. Хорошо, подумал, что на нем трусы, а не
ужасные госпитальные кальсоны, и хорошо, что нет двери, а только проем с
занавеской. К Клавиной постели он подходил, дрожа всем телом. Она
подвинулась к стене, давая ему место. Он прилег.