"Юрий Кондратьев. Чужие среди своих..." - читать интересную книгу автора

целиться и раздумывать будет некогда. Раскрытый нож положил на колени.
После нескольких ударов по нашему купе шум и мат удалился дальше. Минут
через пять в нашем вагоне стало тихо, похоже, никто не рискнул им открыть, а
взламывать они не стали, ушли дальше. Все же какой-то отдаленный шум и даже
выстрел я услышал, несмотря на двойное оконное стекло и шум поезда. Значит
кому-то очень не повезло...
Странное дело, но после их ухода у меня стали дрожать руки, наверное, я
их слишком долго напрягал, чтобы успеть сдвинуть рычажки на выстрел,
конструкция-то неудобная, не то что у нормального оружия. А скорее всего
просто запоздалая реакция страха, чего уж там греха таить. Только минут
через 10 я смог снять стрелялки с боевого взвода. Естественно, старался
делать это аккуратнее, не дай Господь сорвется на выстрел, тогда соседи
точно инфаркт получат, ведь до сих пор скованы ужасом, даже в полумраке
видно. Да и не подозревают они о том, что я ими вооружен. Уснуть,
разумеется, было трудно, но памятуя, что снаряд дважды в одну воронку не
падает, попытался хотя бы расслабиться. Вроде удалось... Утром бледная
проводница сказала, что в соседнем вагоне они кого-то убили и выбросили из
поезда.

В другой раз, где-то возле Назрани, когда я сидел на нижней полке и
болтал с соседями, вдруг раздался очень сильный хлопок и на меня обрушилась
масса стеклянных крошек. Сработал инстинкт - успел закрыть лицо руками.
Конечно, надо благодарить тех, кто догадался делать вагонные стекла особой
конструкции, что разлетелось оно мелким крошевом, а не обычными кусками.
Только несколько царапин на внешней стороне кистей рук. Зато к выступлению
дедом Морозом или Снегурочкой наверняка был готов, сверкал - что твоя
новогодняя елка, как раз сидел с подветренной стороны. Чтобы вытрясти из
себя все эти красивые "блестки", пришлось раздеваться догола, выгнав соседку
из купе. Мужчины остались, помогали мне одежду вытряхивать. Пока они трясли
мои шмотки, я поневоле исполнял танец маленького эскимоса, благо кто-то
догадался на меня одеяло накинуть. Ведь из отсутствующего окна дул отнюдь не
летний ветерок, чай декабрь уже был. Ну а потом пришлось нам выдумывать, чем
этот проем закрыть. При отсутствии гвоздей и молотка, какими-то подручными
железяками, включая женские шпильки (соседка, благо, тоже свою лепту
внесла), кое-как и кое-чем прибили одеяло к деревянной раме. Сифонило всю
ночь здорово, утром весь угол моей полки инеем был покрыт, но проводница нам
одеял кучу выдала, из своих запасов, спасибо ей. А когда выметали это
стеклянное крошево, среди него нашли две картечины. Тут уже ясно стало,
отчего два стекла вдрызг. Ведь от простого камня только одно стекло бы и
разлетелось, второе бы уберегло нас от холода. Впрочем, тут уже целиком наша
вина. Заболтались, забыли железное правило, что с наступлением сумерек окно
нужно плотно зашторивать, недаром проводники об этом предупреждали, даже в
мирное застойное время. Вот у какого-то запоздалого прохожего и не выдержали
нервы, когда в проносящемся мимо него поезде освещенное окошко увидел. И
лупанул он из ружья картечью, сделал нам замечание...

Но, кажется, самой трудной оказалось одна из предпоследних поездок.
Возвращался из Грозного и опять не повезло, снова купе. Но мало этого, моими
соседями оказались три молодых, лет по 20-25 - чеченца. Моя полка была
нижняя, но они расположились по-хозяйски возле столика, не обращая на меня