"Леонид Кондратьев. Отыгрывать эльфа непросто! " - читать интересную книгу автора

Темнота. Ласковая, теплая темнота. Шелест листвы и легкий ветерок,
обдувающий лицо, все это заставляет чувствовать себя живым. Значит, тем
взрывом меня не убило. Ну и слава Ллос - буду жить дальше. Раскрываю глаза и
в серебристом ночном полумраке оглядываю расположенный вокруг хумансовский
лагерь - нет, ну кто так располагается? Мало того, что всего один часовой -
так он еще и сидит лицом к костру, обнявши пулемет, как первокурсник
девушку - неумело и осторожно. У него ведь теперь сетчатка засвечена - за
пределами светового круга костра он минимум минуты две ничего не увидит. За
это время его минимум пять раз зарежут и восемь раз застрелят - блин
охранничек. А все остальные развалились и спят себе, как будто не в
фронтовом лесу на территории противника, а у себя в саду во время пикника.
Да еще и храпят, как стадо пьяных кабанов на привале, одно слово - хумансы.
Как-то это все скучно и не живописно. Надо попробовать немного украсить
окружающую действительность - все равно делать до утра нечего.
Начнем с часового - а то еще заорет, забегает, всех разбудит и испортит
мне уже подготовленный холст. Все! Решено! Это будет картина - картина,
которая раскрасит действительность новыми веселыми красками. До рассвета
слишком долго и скучно ждать - так почему бы и нет?
Медленно бесшумно встаю и на полусогнутых ногах стелюсь к хумансу - он
меня пока не видит, из-за того, что моя лежанка располагается вне зоны его
зрения - чуть правее и дальше от костра. Легко касаясь кончиками когтей
ножен, проверяю наличие тесака на предплечье. Аккуратно и тихо вытащив его,
бесшумной черно-зеленой тенью вырастаю за спиной хуманса. Добрая, чуть
смущенная улыбка пробегает по моим губам - извини, ты не станешь шедевром,
пока моих навыков не хватит проделать все так тихо, чтобы не проснулись
остальные - прости меня.
С легким шелестом сталь входит в пока теплое тело, перерубая размеренно
и ничего не подозревающее бьющееся сердце. Правая рука в это время с легким
хрустом ломает гортань, протыкая нежную белую кожу когтями. Как все же
некрасиво получается первый штрих будущей картины. Хотя можно рассматривать
это только подготовкой фона - да, успокойся, это только грубые мазки
грунтовки, только оттеняющие будущий шедевр. Аккуратно усадив тело и
подперев его пулеметом, я с тревогой присмотрелся к получившейся
композиции - нет, все же чего-то не хватает - точно он слишком серьезен и не
понимает всей оказанной ему чести быть составной частью моего будущего
шедевра. Это надо обязательно исправить - это унылое выражение лица, оно
просто не подходит для лицезрения будущей картины, предстающей перед
застывшим взглядом ее первого участника. И я это исправлю. Кстати интересно,
как я успел так быстро перебросить лезвие из правой руки в левую - даже сам
не заметил. Перебросив мелькнувший серебристой рыбкой клинок обратно, я
легким касанием рисую новую, радостную улыбку. Чуть отойдя и наклонив голову
вправо, окидываю часового взглядом и понимаю, что, несмотря на исправление,
он все равно еще слишком серьезен. Но в моей голове уже забрезжила идея, как
придать ему больше веселья - запустив кисть руки в легко раздавшийся разрез,
я вытаскиваю наружу язык, заставляя мертвеца кривляться в беззвучном
веселье. Да - так гораздо лучше.
Теперь перейдем фону - фон в композиции должен нести не меньшую
смысловую нагрузку, чем центральные фигуры. Но в качестве фона мне
приходится использовать довольно некачественный материал - два молодых