"Виктор Конецкий. Фома Фомич в институте красоты ("Фома Фомич Фомичев" #2) " - читать интересную книгу автора

Валентина Адамовна и старик невропатолог попросили Фому Фомича
раздеться до трусов.
Он смог раздеться только до кальсон.
- Ничего, не переживайте, - сказала Валентина Адамовна. - Мы здесь и не
такие гоголь-моголь видели. Засучите кальсончики на той конечности, где у
вас змея, а где нет, там можете не засучивать.
Затем старик невропатолог поставил уникума в конус света рефлекторной
лампы возле откидного хирургического кресла. И пошел-поехал щелкать
фотоаппаратом. Оптическая насадка на аппарате напоминала трубу ротного
миномета - специальная насадка для крупномасштабного фотографирования.
- Личность-то не попадет? - на всякий случай еще раз поинтересовался
Фома Фомич.
- Нет, нет! Обязательно без головы выйдете, то есть будете, - мимоходом
успокоил пациента невропатолог-фотограф. - Но, должен заметить, Валентина
Адамовча, пациент уже в возрасте. И с нервишками не все в порядке. Обратите
внимание, как он на щелчки спускового механизма реагирует. Думаю, он у вас
при сильном болевом шоке приступ стенокардии закатит. Такая древняя
наскальная живопись - это вам не банальные оспенные следы или бородавки...
- Да, - легко согласилась Валентина Адамовна. - А мы вот Эммочку
попросим с ним заняться. Она молоденькая, нервы хорошие...
- Рыжая? В брюках? Практиканточка? - спросил старик невропатолог,
отвинчивая с фотоаппарата минометную трубу.
- Нет. Брюнетка. Вторую неделю тренируется, и рука у нее твердая, -
сказала Валентина Адамовна.
Беседовали медики так, как нынче у них и принято, то есть не замечая
пациента.
Сегодняшняя наука установила, что чем больше наш брат будет, например,
знать о своем раке, тем сильнее будет ему сопротивляться, а внутреннее,
духовное, психологическое сопротивление и аутотренинг играют в безнадежных
случаях огромную роль в деле улучшения духовного настроя бедолаги.
- Я очень, значить, извиняюсь, но... - начал было Фома Фомич, испытывая
нарастающее опасение за близкое будущее. Он хотел со смешком сказать
несколько слов на тему практикантов (на них вдоволь нагляделся: в каждый
рейс какого-нибудь практиканта подсовывают, а тот и нос от кормы отличить не
может). Затем собирался попросить Валентину Адамовну самолично начать
процедуру, но она после фотосеанса абсолютно утратила к уникуму интерес,
перевела свет рефлектора на кресло и велела пациенту туда садиться. Сами же
невропатолог и косметолог покинули кабинет.
Фома Фомич сел в холодное кресло и убедился в том, что и правая (со
змеем-горынычем) ляжка, и левая (без украшений) мелко и противно
вздрагивают. Вздрагивали и коленки. А из подмышек запахло мышиной норой.
"Использовала, сука, и продала", - с горечью на людскую пошлую натуру
подумал Фома Фомич, по телевизионной привычке засовывая кисти рук между
коленок и судорожно сжимая последние.
Было тихо.
За окном кабинета качались верхушки бульварных лип. На старинном
мраморном подоконнике, намертво в него вделанная, стояла буржуйская
мраморная ваза с золотым антуражем в виде лир. А на потолке - прав был
гардеробщик - резвились вовсе почти обнаженные ангелы, а может быть, и