"Виктор Конецкий. Как я первый раз командовал кораблем" - читать интересную книгу автора

бороды. - Но на спасении рыболовного траулера "Пикша" в Кильдинской салме
это вы были в должности штурмана?
- Так точно!
- Ну, я вас помню, помню еще на аварийной барже, когда она пыхнула
голубым дымком... Это могло быть?
- Так точно!
Рабинович решительно выплюнул кончик бороды и сказал:
- Отправляйтесь на свой корабль. И постарайтесь ничему из того, что с
вами может в ближайшем будущем случиться, не удивляться. Можете идти!
В малюсенькой, с иллюминатором над самой водой, темной и сырой каютке
штурмана на "СС-4138" я, свято исполняя приказ-совет начальника АСС Блинова,
сразу навел марафет и уют, повесив над столом вырванную из старого "Огонька"
"Данаю" Рембрандта. Затем перешвырял в иллюминатор, в близкую воду, пустые
лимонадные бутылки, оставшиеся от предыдущего хозяина каюты. Забортная вода
была так близко, что бутылки не плюхали.
Через час пришел Коля Дударкин и сквозь беззвучный смех сообщил, что я
уже не штурман, а помощник командира "СС-4138".
Я ему не поверил и пошел к Мерцалову. Тот прорычал, что это
действительно факт, а не реклама.
Я взял портфель с бритвенным прибором, парой белья и зубной щеткой и
перебрался в каюту помощника, которая была расположена выше и выглядела
повеселее. Там, свято исполняя приказ-наказ Блинова, навел уют, повесив над
койкой "Маху раздетую" Гойи и перекидав за борт энное количество пустых
бутылок из-под боржоми. Бутылки плюхали в мутную воду довольно гулко. Я
добавил к ним целый ящик каких-то лекарств, которые оставались от бывшего
хозяина, и задумался о том, что следует делать помощнику командира, если
никакого экипажа на корабле нет?
Камбуз, естественно, тоже не работал, а жрать хотелось уже ужасно.
Когда хочется жрать, лучший выход спать. И я прилег на койку, любуясь на
"Маху раздетую".
Через часок опять пришел Дударкин-Крылов и под большим секретом
сообщил, что поплывем мы вовсе не в Мурманск, а в Порт-Артур и вернемся к
родным пенатам не раньше, нежели через несколько месяцев, если вообще
вернемся: есть слушок, что всех нас оставят служить на Дальнем Востоке. Пока
я пытался осмыслить услышанное, Коля добавил, что пришел приказ о назначении
меня уже старшим помощником командира "СС-4138".
- Ты меня, подлец, начинаешь догонять: я до старпома год лез! - заметил
Дударкин-Крылов.
И я понял, что, несмотря на смешки, говорит он и на сей раз правду.
И, свято исполняя приказ-наказ капитана I ранга Блинова, перебрался в
каюту старпома, где навел уют, повесив на переборке "Бой при Синопе"
Айвазовского и выбросив в иллюминатор энное количество пустых бутылок из-под
кефира. Звука от их падения в каюте старпома уже почти не было слышно.
Коля оставил мне мемуары Витте, банку тресковой печени, пачку печенья и
ушел. (По приказу ВМС No 58 от 30 июня 1949 года офицеры на Севере получали
ежемесячно доппаек: 1200 граммов сливочного масла, 600 граммов печенья и 300
граммов рыбных консервов.) Ночь я спал беспокойно.
Утром вызвал командир. Лик у Мерцалова тоже был утомленный. Командир
сказал, что видел разные там Порт-Артуры и Дальние Востоки в гробу, что он
не мальчишка, что у него трехстороннее воспаление легких, что он не такой