"Виктор Конецкий. Кошмарная история с моим бюстом" - читать интересную книгу автора

Бежал я от Гоголя - в трусах и майке - точно как Евгений от Медного
Всадника, обхвативши голову руками и подвывая на ходу.
В комнатенке засунул ножку стула в ручку двери - крючка не было;
полистал разные легкомысленные журнальчики, покурил, но заснуть так больше и
не удалось.
Лежал и раздумывал о мистических совпадениях. Ходят слухи, что вдове
Булгакова Елене Сергеевне по бедности пришлось отыскивать на задах какого-то
кладбища, на свалке среди старых, бесхозных памятников более или менее
подходящую к ее вкусу и бюджету, бывшую, естественно, уже в употреблении,
замшелую плиту. Понравилась ей одна такая глубоко вдавившаяся в землю плита.
А когда плиту перевернули, то обнаружили надпись "Н. В. ГОГОЛЬ". И этот
самый камень лежит теперь на Булгакове - вот она, эстафета русской
литературы.
Возможно, все это тоже мое воображение, но действую я тут по принципу
какого-то великого человека, вроде бы так заявившего: "Коли черта нет, его
следует выдумать".
Утром пришел Залпов, вгляделся в мою физиономию и говорит:
- Ну у тебя и выражение на личике! Прямо как у Понтия Пилата!
Я почему-то шепотом ему говорю:
- Сволочь! Ваятель чудотворный! Надо людей предупреждать, что здесь у
тебя покойницкая, а не человеческое жилье! Ужо тебе!..
Ну, потом рассказал все, как было.
Он расцвел утренней розой, когда убедился в том, что я действительно
ночью насмерть перепугался. Понять его можно. Что для творца может быть
прекрасней, нежели потрясение, произведенное его творением на другого
художника? И Генка -в компенсацию за бессонную ночь и все пережитые кошмары
с ходу возвел меня на подиум (так на древнеримском языке возвышение для
натурщиков называется), усадил на трухлявую вертящуюся табуретку и принялся
лепить.
Пока он самозабвенно работал, я несколько раз задремывал и чуть было с
подиума не свалился.
Часика через два Генка уже закончил.
Голова бюста показалась мне значительно больше моей натуральной, а
глина, из которой он все это дело сляпал, грязноватой. Эти свои замечания я
высказал вслух, но робко.
Честно признаться, мне бюст понравился своей тяжестью, массивностью,
монументальностью - размеры и объем произведения пластического искусства
играют не последнюю роль, в чем легко можно убедиться на любом углу наших
городов.
На робкие замечания Генка ответил, что голова у меня действительно
опухшая, но на другое я и не должен был рассчитывать. А про глину
монументалист сказал, что она первоклассная.
Затем он закрыл мое изображение мокрой тряпкой и добавил, что сеанс
окончен.
Мы попрощались, и я убыл восвояси.
Спустя этак годик случайно узнаю, что красуюсь в столичном Манеже на
выставке "Голубые дороги Родины" бюстом уже из настоящей бронзы.
Примчался в Москву на самолете, узнал, что на самом деле отлит в
цветном металле и опять спонтанно: не набиралось для огромной выставки,
которая должна была прославить морское могущество нашей страны, нужного