"Уильям Конгрив. О юморе в комедии" - читать интересную книгу автора

наслаждением делать из своей радости тайну. Другой словно поджаривается на
угольях, пока не получает возможности сообщить о своей радости всему свету:
для полноты блаженства ему нужно, чтобы и другие были осведомлены о его
счастье. Сходные результаты мы наблюдаем, когда человек охвачен горем или
какой-нибудь иной страстью. Бесконечно разнообразны проявления любви и
воздействия этого чувства на различные юморы. Но тут лучшими судьями
являются дамы, имеющие много поклонников. Раз уж речь зашла о дамах,
думается, можно сделать кое-какие наблюдения над юмором и у прекрасного
пола, поскольку они бывают так любезны, что поставляют персонажей для
комедии. Должен признаться, что ни разу еще мне не приходилось замечать в
женщинах то, что я считаю подлинным юмором. Может быть, страсти настолько
владеют лицами этого пола, что не дают развиваться их юмору. А может быть,
из-за природной холодности дам юмор не достигает у них той степени
экстравагантности, какая бывает свойственна мужчинам. Ибо если в женщине
что-либо и может показаться комичным или смехотворным, то это не более, чем
какая-нибудь внезапная блажь или аффектация. Мы называем женщин слабым
полом, но думаю, что истинная причина здесь та, что наши безумства куда
сильнее, а прегрешения - значительнее.
Могут подумать, что разнообразие юморов, которое широко
распространяется среди рода человеческого, являет собою категорию бесконечно
варьирующуюся словно для того, чтобы поддержать искусство комедии. Но если
мы внимательно обдумаем этот вопрос и тщательно установим отличие одних
юморов от других, то, мне кажется, обнаружим нечто совершенно
противоположное. Ибо если даже считать, что в каждом человеке есть нечто
присущее лишь ему одному и свой особый юмор, то не у каждого человека он
имеется в таком количестве, чтобы носитель его стал явлением примечательным.
Или: если многие даже и становятся примечательными, благодаря своим юморам,
далеко не все эти юморы забавны. Кроме того, следует не только разуметь,
какой юмор забавен, но также в какой мере он забавен, что именно в нем
подчеркивать и показывать, а что оставлять в тени, как лучше демонстрировать
его публике, вводя подготовительные сцены и противопоставляя его другим
юморам в одной и той же сцене. Иногда из-за ошибочной оценки юморы тех или
иных людей могут противопоставляться друг другу и в том случае, когда между
ними нет никакого существенного различия, а тут или там имеется лишь большее
или меньшее количество одних и тех же черт, в зависимости от большей или
меньшей флегматичности или холеричности или других признаков темперамента в
том или ином человеке, которые и являются источником юмора.
На эту тему можно говорить еще, хотя, впрочем, я наговорил уже вполне
достаточно. Но я высказывал все это другу, который, я уверен, не станет
пересказывать моих суждений другим, если он с этими суждениями не согласен.
Мне думается, что тема эта совершенно новая, ее еще никто не касался. И если
бы я хотел, чтобы эти заметки, предназначенные одному человеку, увидел
кто-либо еще, то пусть бы это был человек, способный в ответ на допущенные
мною ошибки опубликовать более основательное сочинение на эту тему. Да, я
хотел бы, чтобы это случилось: пусть широкая публика, уже немного
понимающая, насколько редко встречается подлинный юмор, как трудно
обнаружить и показать его, научится более благосклонно судить о работах тех,
кто старается вскрыть его в натуре человека и представить на суд читателя и
зрителя.
Я вовсе не желаю сказать, что персонажей, занятных, поучительных и