"Анатолий Федорович Кони. К истории нашей борьбы с пьянством " - читать интересную книгу автора

жизни. Все это было предложением паллиативов, заставлявшее лишь на время
зажмуривать глаза на корень зла. "Зеленому змию" всемерно избегалось
наносить удар в сердце или даже напугать его, а все стремление было
обращено на то, чтобы создать ему на его победном шествии некоторые -
весьма им легко обходимые - затруднения и призрачные препятствия. Правда,
против этого способа борьбы раздались в Государственной думе по смелому и
настойчивому призыву М. Д. Челышева и в Государственном совете по
благородному почину усопшего В. П. Череванского решительные голоса. Первый
из них в ряде сессий неумолчно и с страстной настойчивостью, заслуживающей
величайшего уважения, вел борьбу против казенной продажи водки; второй и
некоторые из его союзников доказывали несостоятельность и обманчивую
практичность тех мер, которыми предполагалось ослабить народное пьянство.
Если осуществится полное и действительное отрезвление народа, имена
этих двух людей не могут, не должны быть забыты. Попечительства о народной
трезвости, несмотря на некоторые несомненные достоинства этих учреждений,
независимо притом от главной их цели по отношению к народному пьянству,
осуществляли собою народную поговорку: "Под рублевый грех грошовой свечой
подкатываться". И действительно, какое значение могли иметь для борьбы с
пьянством ассигнования 4 или даже 5 млн. при доходе от казенной продажи
свыше 700 млн.?! Эта милостыня, притом постепенно сокращаемая в сознании
ее бесплодности, получала притом назначение, обратно пропорциональное силе
проявлений народного пьянства. Так, например, на лечебницы для больных
алкоголиков отделялось в 1908 году 28 тыс. руб. в год на всю Россию, т. е.
около 1/280 процента 700 млн. Когда была введена казенная продажа вина,
предполагалось, что кабак - средоточие спаивания, заклада и ростовщичества
- отжил свое время. Но это была иллюзия, и кабак не погиб, а лишь прополз
в семью, внося в нее развращение и приучение жен и даже детей пить водку.
Сойдя официально с лица земли, кабак ушел под землю, в подполье для тайной
продажи водки, став от этого еще более опасным. Трудно сказать, какое
впечатление было тяжелее: от старого кабака, давно осужденного
нравственным сознанием народа и терпимого как зло, или от позднейшей
благообразной казенной винной лавки, у дверей которой в начале рабочего
дня нетерпеливо толпились люди с изможденными лицами поставщиков питейного
дохода, распивавших "мерзавчики" тут же на месте, причем взрослые часто
служили посредниками для малолетних, получая зато право "глотнуть". Об
издании обязательных постановлений городских дум и земских собраний,
запрещающих единоличное публичное распитие, что-то было не слышно...
Надзор членов попечительств за тайной продажей вина был поставлен в
совершенно неисполнимые условия и заранее обречен на существование лишь на
бумаге. Устройство чайных, полезное само по себе в смысле доставления
дешевого напитка имело весьма отдаленное отношение к борьбе с пьянством,
ибо движущие побуждения к чаю и к водке вытекают из совершенно независимых
друг от друга источников. Притом эти чайные, а также столовые сдавались
весьма часто в аренду, причем нередко буфетчиками или заведующими ими
являлись местные домохозяева, которым очень выгодно не платить за торговые
документы и которые, конечно, более заботились о выгодной продаже
припасов, чем о состоящих при некоторых чайных читальнях. Устройство
театральных представлений и разумных развлечений, если и служит на
некоторое, очень короткое время отвлечением от трактира, то
самостоятельное воздействие винной лавки на ее постоянных посетителей ими