"Константин Иванович Коничев. Петр Первый на Севере " - читать интересную книгу автора

героизме Ивана Рябова. Больше и хуже того - Ивану Рябову воевода учинил
допрос:
- Как ты попал в кормчие к шведам?
- Застигли в лодке у острова Сосновца.
- А почему был на море? Ведь указом запрещено всем в нынешнее лето
выходить, дабы не нарваться на шведов.
- Не знал я про указ...
- Двадцать ударов плетьми за это!
- Помилуй, господине, я, верой-правдой служа государю, посадил шведский
корабль на мелкое место...
- Не перечить мне, воеводе! Наказать телесно, и в тюрьму!..
Так заслуживший своим подвигом добрую славу в веках самоотверженный
простолюдин Иван Рябов оказался в тюремном застенке и томился в одиночестве
на хлебе с водой целый год...
Не постеснялся воевода Прозоровский опозорить и честное имя стольника
Сильвестра Иевлева.
Отразив нападение шведов, Сильвестр оставался на своем месте у
строительства Новодвинской крепости, послал воеводе цидулю о том, что два
неприятельских корабля взяты, шведы побиты, и как доказательство победы
Сильвестр отправил воеводе шведское знамя с фрегата.
В том же письме просил он у воеводы пороху, ядер и служилых людей на
всякий случай, а равно принять у него, Сильвестра, захваченные шведские
суда.
Воевода прислал солдат из городского полка во главе с Меркуровым и
двадцать пушек. Но только на третий день после боя приехал сам к
Новодвинской крепости.
Добродушный и наивно доверчивый Сильвестр встретил воеводу с полной
уверенностью в том, что он, воевода, будет порадован исходом боя со шведами.
Сильвестр начал было ему докладывать о событиях. Но воевода закричал на
него, угрожая расправой.
- За что? - изумился перепуганный Иевлев.
- За то, что не суйся не в свое дело! Ты приставлен крепость строить, а
не командовать!..
- Господин воевода, некому, кроме меня, было за это дело браться.
Меркуров с солдатами в городе пребывал. Животовский, раненный в обе руки, не
дотащился к бою. Пришлось мне. Мои работные люди струхнули, солдаты без
своего головы тоже растерялись. А два шведских судна на мели супротив нас с
орудией, третье подальше, но тоже действует. Взял я в руки копье и говорю
мужикам: "Кто побежит трусом, заколю. Я струшу - бейте меня". Солдатам
сказал: "Помните крестное целование государю, не бойтесь ничего!" И почали
мы палить из пушек и ружей, а потом и на корабли ихние, кто вброд, кто на
лодках, наскочили. Полсуток бились, а от вас из городу никакой помоги.
Помилуйте, господин воевода...
Но Прозоровский был неумолим. Обложив бранью Сильвестра в присутствии
инженера Резена и других иноземцев, он стал допрашивать стольника:
- Зачем ты, пес этакий, в Холмогоры преосвященному Афанасию отослал
ведомость про битву со шведами? Кто тебя просил об этом?
- А просил меня об этом сам владыка. Написал ему правду сущую, то же,
что и тебе, воеводе.
Прозоровский вскипел диким гневом, не мог продолжать допрос, стал