"Константин Иванович Коничев. Петр Первый на Севере " - читать интересную книгу автора

рукоприкладствовать. Сначала бил Иевлева кулаками, потом плашмя шпагой,
разбил ему голову и стал пинать. Никто из присутствующих не посмел за
Сильвестра заступиться. Против самодура-воеводы все оказались бессильны.
Кое-как поднялся Сильвестр на ноги, вытер кровь на лице и, пошатываясь,
попятился к выходу. Уходя, сказал с упреком Прозоровскому:
- Грех и преступление взял ты на себя, воевода. Нет такого начальника,
над которым бы не было еще начальника. Над тобой царь, над царем бог. Бог
видит злодеяние твое, а царь узнает всю правду. И зачем ты меня избил? Пошто
велел истязать и бросить в тюрьму Рябова?..
Едва Иевлев переступил порог, безудержный Прозоровский приказал своему
казначею Гришке Алексееву схватить его и притащить волоком в комендантскую
избу. Там приспешники воеводы порвали на Иевлеве одежду, свалили на пол,
сели ему на ноги и на голову и уже принесли батоги добивать и без того
изувеченного страдальца. Только робость быть в ответе перед царем заставила
Прозоровского оставить в живых стольника - строителя Новодвинской крепости.
Несколько часов Иевлев просидел под арестом и, как только освободился,
поехал в Холмогоры к Афанасию. Там со всеми подробностями в Архиерейском
приказе он описал, как под его командой солдаты и мужики отбили шведов и как
это боевое событие воспринял воевода, "наградив" его, стольника, увечьем, а
Ивана Рябова тюрьмой.
Следует полагать, что любимец Петра Афанасий, архиепископ холмогорский
и важеский, не замедлил сообщить Петру (или же Головкину) точные сведения об
отражении шведов от Архангельска и о самоуправстве воеводы.
Иевлев остался на своем месте. Прозоровского отозвали. Воеводой в
Архангельск Петр назначил стольника Ржевского Василия Андреевича.
О приходе шведов и о том, как и где они разбойничали по пути к
Архангельску, дознавались и после того, как они были отбиты и ушли, не
осмелившись повторить нападение. Сведениями о шведских хитростях и повадках
интересовался воевода. Добывал разные вести о них и архиепископ Афанасий. В
Холмогорах, на Ваге и в Приморье у архиепископа всюду были свои архиерейские
деревни, а в них крестьянские души, рыболовы, звероловы, хлеборобы, лесорубы
и строители.
Богатые, благоустроенные дома у архиепископа Афанасия были в Шенкурске,
Архангельске, и главный, со всем штатом прислуги, - в Холмогорах. Было при
нем в епархиальном управлении ни мало ни много свыше сотни всякого
служебного персонала: казначей, судья - устроитель духовных дел, дьяки и
подьячие, просфорники, чашники, мельники, конюшенные, келейники, швецы и
закройщики, стряпчий для тайных сношений с Москвой, караульщики и даже
часоводец, следивший за точным временем.
Жил архиепископ на широкую ногу. Когда построил новый себе дом в
Холмогорах, то на новоселье пригласил тысячу человек гостей, разумеется с
приношениями, чем сторицею и окупил все затраты на пиршество.
Архиепископ на Севере был самовластным богом в трех лицах: он лицо
духовное, в его ведении церкви и монастыри; он и помещик, владелец земельных
угодий, рыбных ловель, солеварен и крестьянских душ; он и купец - владелец
семи торговых лавок в Архангельске. И в довершение всего, царь Петр ему
благоволит. Одно плохо: стар Афанасий. Жизнь человеческая не беспредельна, а
жить ему оставалось не больше года после этих тревожных в Архангельске
дней...
Однажды осенью 1701 года, когда впечатления от наскока шведской эскадры